Кузнец (СИ)

– Нет. – ответил я на даурском языке, который знали и дючеры, – Ты передашь мои слова своим людям. Если не передашь, тебе же будет хуже. И не только тебе, но всем дючерам. Вы – мои враги. Вы мне не нужны на этой земле. А эта земля будет моей. Потому, если вы хотите жить, нужно уходить на Юг, за реку. Когда я приду в следующий раз, я уничтожу всех дючеров.

– Ты не боишься мести Золотого рода Айсинь Гёро? Это их земля.

– Я не боюсь ничего. Вот тебе, старик, нужно бояться.

– Мне уже поздно бояться, но я передам твои слова нашим старейшинам, русский.

– Хорошо. Можешь уходить и забрать твоего щенка.

Поплыли обратно. Опять прошли устье Сунгари. Маньчжуров видно не было. Видимо, не зная нашей численности они решили не преследовать нас, а вернуться в крепость.

Зато немного выше, скопилось множество дючеров. Они что-то кричали, размахивали луками, пытались стрелять. Какие-то дядьки в пестрых лохмотьях выплясывали свои танцы. Только змейки, идущие от них, не скользили по воде, а тонули в ней. Не иначе, как работа моего старика. Я приказал приблизиться к берегу. Три корабля стали бортами к берегу, три пушки одновременно выпустили ядра. Картечь с такого расстояния, дело не особенно разумное, а цепные ядра оказались в самый раз. Человек десять-двенадцать осталось на песке, в том числе один шаман. Остальные бросились врассыпную. Вот это правильно. Нечего портить удачный поход.

Флот маньчжуров уничтожили. Дючеров напугали. Если они сбегут, я спокойно заселю эти места, когда за Зеей накопится критическая масса жителей. Скорее бы.

Мы, не особенно спеша, шли вверх по реке. Ветер опять был попутным. Наступало время отдыха и безделия. Мне не хотелось даже шевелиться. На атаманском струге, в чердаке, как здесь звалась каюта, я валялся и размышлял. Причем, не о чем-то реально важном, а так, за жизнь. По идее, я должен как-то тренировать свои магические способности. Типа, дух у меня есть. Причем, дух не хилый. Здешний хозяин. Наблатыкаюсь в магии, и всех победю. Почему-то мне так не хочется. Не знаю. Вроде бы, все нормально. Но ощущение, что это будет не спортивно. Как договорная победа. Эх, детский сад, старшая группа.

Почему-то опять вспомнил Люду. Все-таки нужно какую-то бабу. Иначе я с этими воспоминаниями с ума сойду. Вспомнил, как она в первый раз осталась у меня. В принципе, ничего особенного тогда не было. Долго говорили. Про жизнь, про то, нужны дети или нет. Мне тогда казалось, что мне они совсем не нужны. Здесь, когда понимаешь, что в любой момент тебя может не быть, на это смотришь иначе. Дети – единственный способ продлить себя на после смерти. Люда говорила что-то про полноту. Типа, человек полон, когда есть другая половинка и дети. А без них он только часть. Такая модная чушь и с моей, и с ее стороны.

Потом пили вино, ели какие-то вкусные конфеты. Долго, до изнеможения целовались, ласкали друг друга, прерываясь на очередные философские рассуждения. Это было прикольно. Потом как-то неожиданно оказались в постели. И это было самое неинтересное.

Утром проснулись с ощущением неловкости. Казалось, что мы случайно сделали что-то не так. Нужно переиграть. Одна беда, первый раз бывает только однажды. Потом было и очень даже неплохо. Да что там, обалденно было, до безумия, до судорог и истерики. Только это был уже второй или десятый раз. Этот неудачный первый раз так и лег между нами, не давал мне полностью раствориться в чувстве. А, может, я просто какой-то эмоциональный импотент?

Так я и грыз себя зачем-то. Засыпал и просыпался с полной чушью в голове. А корабли все ближе к дому. Да-да, крепость возле Зеи у Амура стала уже восприниматься, как дом. Приближение дома перевело мысли в более прагматическое русло. Мне остро нужна разведка. Причем, и в Якутске, и в Илиме, и у богдойцев. Понятно, что это не сей момент. Но очень нужно. Хотя пока есть более важная задача. Вот вернусь и сразу займусь пушками. Уж очень штука оказалась эффективная. А у меня вполне себе есть сталь. Из чугуняки пушки лить, дело невеселое. Сколько не клепай, а всегда есть страх, что разорвет. А из стали будет не хуже, чем бронзовая. А там еще чего-нибудь усовершенствую. Безделье, в котором я, буквально, купался первые дни, теперь стало ужасно раздражать. Скорее бы дом.