Кузнецов против абвера

Но как ни маскировал Кестринг свои цели, советская контрразведка раскусила его истинные намерения. Для того чтобы сковать его деятельность при опросах и других видах общения с советскими гражданами чекисты устроили «демонстративный хвост», который сразу же был замечен опытным разведчиком. На вопрос немца о том, какая роль отведена наружной разведке, он получил ответ от старшего машины сопровождения: «Для вашей безопасности, господин генерал. Охрана дипломатов в движении и не только, входит в наши обязанности! На дорогах могут встретиться всякие непредвиденные и опасные обстоятельства».

Кестринг не стал переспрашивать или уточнять другие обязанности своих «телохранителей».

После возвращения из утомительного автомарафона в Москву он решил подготовить для своего руководства подробный отчет о проделанной работе. В нем он писал, жалуясь на обстоятельства тотальной слежки за ним и его коллегами:

«Еще за восемь дней до моего отъезда два каких-то подозрительных автомобиля все время стояли у моей квартиры. Через несколько километров по выезде из пределов Москвы мне стало ясно, что впервые за мной, так же как и за всеми другими атташе, гонится по пятам НКВД.

На вопрос, кто они, они ответили, что едут для моей охраны. Разумеется, они ехали для того, чтобы лишить меня возможностей всякого общения с населением и использования моего фотоаппарата. Однако, во вторую очередь, они предназначались действительно также для охраны, ведь если бы что случилось со мной, глава НКВД не захотел бы дать в руки нашей прессы такое хорошее средство пропаганды.

Сотрудники НКВД, одетые в штатское, сменялись в каждой области и в каждой республике. Хотя они никогда не вмешивались, им удавалось одним только своим присутствием делать почти невозможной какую-либо продолжительную беседу. Их было во время моей поездки около 40 человек. За исключением одного еврея, они были тактичны и сдержанны. Если отбросить то неприятное чувство, что за тобой постоянно наблюдают, будь то в театре, в гостинице, во время пути, в столовых и в самых интимных местах, и игнорировать то обстоятельство, что это мешало осуществлению моей цели — много видеть и много говорить, я могу охарактеризовать сотрудников НКВД как очень любезных и дельных людей».

Кестринг торопился с написанием отчета в Центр — руководству генштаба. Корпел вечерами за письменным столом, а когда закончил работу, решил положить документ в сейф, чтобы он «отлежался». Но, прежде чем его прочли в Берлине, с этим отчетом ознакомились оперативники на Лубянке. Это случилось в один из летних вечеров — когда генерал Кестринг с наслаждением слушал оперу в Большом театре, а прислуга ушла из особняка домой, содержимое сейфа матерого разведчика абвера стало достоянием чекистов. Филигранно и легко сейф вскрыл главный «медвежатник» оперативно-технического отдела (ОТО) НКВД Пушков.

Переснимали документы контрразведчики.

Квинтэссенцией вторичного проникновения в кабинет германского военного атташе генерала Кестринга была операция по внедрению в его апартаменты средств слухового контроля, проведенная за несколько месяцев до начала войны.

Но все по порядку.

Осенью 1940 года в генеральном штабе сухопутных сил Германии кипела работа: группа офицеров во главе с генерал-майором Эрихом Марксом, который пользовался особым доверием Гитлера, разрабатывала план нападения на СССР. Первоначально стратегическая операция «План Фриц» предполагала двойной удар по России: на Москву и на Юг через Украину. Слабым звеном этого плана была недооценка мощи РККА и СССР и переоценка своих возможностей. Шептунов начать войну таким образом у Гитлера было немало.

Но «План Фриц» страдал авантюризмом, граничащим с самоубийством. В плену иллюзий «блицкрига» находились и высшие чины Третьего рейха. Как ни странно, раскритиковал этот план Кейтель, который вошел в историю как «Лакейтель» из-за постоянного соглашения с идеями фюрера.

Дальнейшую разработку плана поручили генерал-майору Паулюсу (ставшему фельдмаршалом в проигранной им битве за Сталинград) с узкой группой офицеров. И уже 29 сентября 1940 года новый план под названием «Барбаросса» был представлен Гитлеру докладной запиской «Об основном замысле операции против России». Суть его заключалась во внезапности удара, массированной дезинформации и разгроме частей и подразделений РККА в ходе их окружения. Ставка делалась на танковые рейды быстроходной бронетехники. В этой разработке уже фигурировали три группы армий — «Север», «Центр» и «Юг».

Немцы верили в скорую победу, как политики, так и военные. Даже германские военные дипломаты в Москве в лице военного атташе генерала Кестринга и его ближайших подчиненных ратовали за победу, считая Красную армию глиняным колоссом.

Содержание их бесед чекистам стало известно не в пересказе, а, говоря современным языком, «онлайн» через прослушку, которую установили в кабинете главного немецкого военного разведчика в Москве.