Кузнецов против абвера

— Было дело. Это еще до вступления в отряд «Победители», когда мы воевали своей группой. Но этот мелкий пакостник нам причинял много бед… Встретились земляки антиподы в полемике, но ничего не вышло — разные у нас были мировоззренческие позиции. На первых порах националисты маскировались, называли себя повстанцами, борющимися против гитлеровских оккупантов. Это сбивало многих моих земляков с толку. В некоторых селах «секирники», так их у нас иногда называли из-за частых случаев применения топоров для расправ с инакомыслящими, сумели втереться в доверие к патриотически настроенным селянам и через них влиять на остальных.

— Как же вы вышли на атамана?

— Среди обманутых молодых людей оказался крестьянин по имени Сергей. Он жил на хуторе. Мы знали, что к нему зачастили националисты. Установили наблюдение за хутором Сергея. Однажды наш наблюдатель Владимир доложил, что рано утром к нему зашли несколько человек. Хозяин проводил их в сарай. А затем не спеша обошел хутор, вглядываясь в подступы к нему на проселочной дороге и тропинках-стежках. По его поведению можно было понять, что к нему наведались какие-то большие начальники из леса. На совете партизанской группы было решено направить меня и партизана Ивана Пихура, хорошего оратора, к тому же прекрасно разбирающегося в политических хитросплетениях оуновцев, в качестве «парламентера» с обещанием непременно поддержать огнем в случае непредвиденных обстоятельств.

Партизаны окружили хутор, а через некоторое время Пихур и я вошли во двор. Тут же, словно из-под земли, появился Сергей.

— Где сейчас атаман Бульба? — спросил я неожиданно для него.

— Какой атаман? Я не понимаю, о чем речь идет? — заволновался покрасневший Сергей.

— Ты в дурку не играй, скажи, где спрятал атамана? — снова настойчиво повторил я вопрос.

— Клянусь матерью, клянусь Богом, нет здесь никакого атамана, — опять пытался нас заверить хозяин хуторской обители.

На разговор выбежала его жена Анна, красивая и статная молодица, и стала нас приглашать «поснидать» — позавтракать.

— Заходьтэ, люды добри, поснидатэ, — расплылась в широкой улыбке хозяйка. — Слава Богу, маемо, шо покоштуваты.

И тогда я сказал, обращаясь к Сергею:

— Ну, коль ты не знаешь, мы его сами найдем.

После этого мы с Пихуром двинулись в сторону сарая.

Сергей загородил дверь, широко расставив ноги и опершись руками об косяк дверной рамы. Пришлось его малость оттолкнуть, скорее отодвинуть. Я быстро по лестнице забрался на сеновал и заметил там пятерых спящих мужиков. Один из них проснулся, но, увидев меня с автоматом, удивленно, а скорее испуганно, спросил:

— Кто ты такой?

— На свидание с атаманом прибыл.

— Подожди внизу, сейчас разбужу.

Я спустился по лестнице. Через несколько минут нас уже окружили бульбаши. Их еще местные называли бульбовцы.

Тогда я впервые увидел атамана.

— И что он собой представлял? — помнится, кто-то спросил у Николая Владимировича.

— Простой мужичишко. Роста высокого, но чуть горбился. Был просто от природы сутуловат. На вид ему было лет тридцать. Лицо изъедено оспой. Белесые брови и ресницы придавали ему отталкивающий вид. Размашистым шагом, словно на ходулях, как ходят обычно высокие и худые люди, он подошел к нам и отрекомендовался, предварительно пожав руки.

— Атаман Тарас Бульба! — заявил он.

Поочередно представились и его подчиненные, видно, по кличкам, сердито поглядывая на Сергея, виновато опустившего голову.

— Принеси умыться, — повелительно гаркнул Сергею атаман.

Тот стремглав выскочил из сарая и понесся к хате. Через несколько минут он уже стоял с ведром воды и рушником. Когда бульбаши умылись, приоделись, причесались, «Бульба» накинул на себя офицерскую шинель с погонами при синем просвете с металлическими трезубцами.

Сергей и Анна накрыли стол с хуторским харчем — салом, домашней колбасой, солеными огурчиками, квашеной капустой и, конечно, как заведено в таких случаях, бутылкой самогона. «Бульба» смерил меня цепким взглядом, потом спросил:

— Так за что выпьем, красный командир?

— А за что предлагаете?

— За то, чтобы Гитлер — туда! — и пальцем указал на землю.

После второго тоста атаман попытался узнать, связана ли наша группа с подпольщиками, где дислоцируемся, какие у нас планы, сколько в моей группе людей под ружьем и прочее.

«Тонкий дипломат, — подумал я, — не зря учился в разведшколе в Берлине».

Он осторожно намекнул, что нам следует объединиться для борьбы с немцами. А потом, захмелев, стал хвастаться перспективами националистического движения и неожиданно предложил:

— Переходи к нам со всем своим отрядом, мы тебя не обидим должностью, да и твоих хлопцев.

— И что вы ему ответили?

— Я ему сказал, что у нас другие планы, а вот немцев бить с вами готов хоть сейчас.

— Хм, бить немцев… но мы еще не так крепки, чтобы ввязываться в большой бой. Вот подкопим сил и тогда ударим, — явно слукавил «Тарас Бульба».

— Но гитлеровцы вас ждать не будут. Они сегодня жгут села, убивают жителей, грабят Украину, а вы отсиживаетесь в кустах или на сеновалах, — выпалил я ему сгоряча. — Они вас тут перебьют.