Квадратное время

Выход к Поньгоме в месте впадения в нее с юга небольшого ручейка-притока показался праздником. Отдых и очищающее купание под лучами солнца, более ни о чем я не мог думать. А после вида здоровенных рыб, стоящих на перекате в ожидании пищи, в список неотложных мероприятий добавилась рыбалка. На сей раз вполне удачная, часа вполне хватило, чтобы вытащить на лягушачью лапку двух полукилограммовых красавцев в белой блестящей чешуе и высокими, как флаг, спинными плавниками.[161] Пиршество удалось на славу.

К сожалению, от воспетой в южноевропейской культуре послеобеденной сиесты пришлось отказаться. "Сделанный" десяток километров выглядел по меньшей мере несерьезно. Поэтому, как ни хотелось завалиться в дрему с полным желудком, но через силу, с трудом и скрипом, но я заставил себя двигаться дальше — как обычно, на запад, вдоль реки. Идиллия закончилась километров через пять, когда я выскочил на вырубку. Пусть не свежую, а прошлогоднюю, но сам факт! Вернувшись чуть назад, я выбрал подходящую сосну и полез наверх. Утешительного выяснилось мало: впереди меня ждут лоскутики полей или лугов, разгуливают бараны, чуть поодаль, по дороге с юга на север, как немыслимый признак цивилизации, пылит и переваливается на ухабах похожий на черную ванну рыдван, непонятно каким чудом занесенный в карельскую глухомань.[162] И уж совсем у горизонта, над стеной леса, язвами подгнившего теса торчит шпиль деревянной церквушки; я бы ее и вовсе не заметил, если бы не крест, развернутый ко мне лицом.

К гадалке не ходить, на мосту через речку действует застава. А выше по течению неизбежно встретится село — никто не поставит церковь посередине нигде. Так что придется обходить, и много. Хорошо, что чуть левее, межу полями и болотами есть хороший, выдающийся далеко на юго-запад язык леса. Вот по нему мне и идти… на рассвете, — решил я после недолгого колебания. Хотелось хотя бы еще одну ночь провести с комфортом, в тепле у костра, а для этого никак нельзя выходить в обитаемые места.

На всякий случай я отошел чуть назад, за холмик, но все равно костер разводил с большой опаской. Небольшой, между двух выворотней, да вместо привычного воткнутого в землю лапника пустил на изготовление фронтального, дальнего от лежанки теплового экрана подвешенное на веревке одеяло. Пусть оно промокнет от утренней росы, так что придется тащить потяжелевший рюкзак, зато через него гарантированно не будут видны проблески пламени. Спальный, традиционно брезентовый экран-навес сделал повыше и дополнительно замаскировал свеженарубленными сосенками.

Заснул рано в расчете на ранний же подъем, но на рассвете случился фальстарт: густо упавшая на низкую весеннюю траву роса, которую я поневоле стряхивал на каждом шагу, делала мой путь заметным даже с Луны. Пришлось ждать, пока солнце высушит с травинок и листочков предательский белесый налет. Узкий, лишь местами отсыпанный песком тракт перешел со всем возможным тщанием, не поленился для этого натянуть сапоги, чтобы не оставлять в пыли и грязи рубчатых оттисков 21-го века. Бросил на след немного махорки с керосином, хотя, уверен, это излишняя операция — пешеходов тут хватает.

Между тем, местность нравилась мне все меньше и меньше. Сосновый лес, добрый, надежный и ставший родным за прошлую неделю, постепенно сменился на какие-то странные закоулки из лужков, заболоченных рощиц, островков кустов и небольших пологих холмов, между которым прятались микроскопические озерца, скорее, большие лужи. Из-за неудобства кустарного компаса и без нормальных ориентиров я быстро сбился с пути, вернее сказать, перебегал от укрытия к укрытию, грубо ориентируясь на солнце.

Неожиданно откуда-то с юга донесся странный звонкий стук. Казалось, его источник совсем неблизко, но вдруг в нескольких десятках шагов из-за невысокого гребня прямо на меня выползло огромное стадо карельских коров. Как оказалось, местные хозяева не разоряются на металл и привязывают на шеи животных настоящие деревянные колокола, размером с крупный арбуз. Отвернув к ближайшему овражку, я резко взвинтил темп бега и уже скрылся из вида, когда сзади раздался резкий крик пастуха. Вот только никак не разобрать — мне или коровам он давал "ценные указания".

Расстроиться всерьез не успел, потому что за очередным холмиком открылся долгожданный лес. А уж когда добрался до нормальных деревьев и услышал знакомый шум текущей по камням воды, инцидент с коровами вообще вылетел из головы. Мало ли какие бегающие черти привидятся пастуху с похмелья. Да и домой он хорошо если к вечеру вернется. Куда более интересным представлялся вопрос рыбалки и обеда, тем более, всего километрах в четырех, попалось исключительно приятное, продуваемое от комарья местечко.