Квадратное время

Проснулся от странных звуков и, открыв глаза, увидел славную рыжую белочку в паре метров над моей головой. Ее забавная острая мордочка, резкие уверенные движения, блестящие глазки, пушистый хвостик, комичная смесь страшного любопытства и боязливости заставили меня неожиданно для самого себя весело рассмеяться. Испуганная зверюшка с тревожным чоканьем мгновенно взвилась кверху и там, на безопасной по ее мнению вершине, поблескивая на солнышке своей рыжей шерсткой, перепрыгивала с ветки на ветку, недовольно ворча и наблюдая за незваным гостем.

Вроде бы мелочь, пустячок, однако напряженность прошлых дней сняло как рукой. Сама по себе возможность свободного существования совершенно беззащитного существа помогла мне ощутить себя не загнанным и затравленным существом, а молодым, полным жизни диким зверем, наслаждающимся игрой в родном лесу. От неожиданного прилива бодрости я одном прыжком вскочил на ноги, и подобно древней обезьяне из мультика, не таясь, забарабанил кулаками в свою грудь, громко смеясь над глупыми охотниками.

Уже через час, после шикарного завтрака, я выбрался на высокий гранитный гребень, и, привалившись к корявой сосне, чтобы не светить силуэт на фоне неба, попробовал разобраться, какой еще сюрприз подкинула жизнь. "На западном фронте без перемен", то есть всего в какой-то паре километров очередное крупное озеро.[169] На его южном берегу в трех-четырех километрах виднеется деревня,[170]

для разнообразия без церкви, в бинокль можно без особого труда рассмотреть детей и пару крестьянок, суетящихся по хозяйству. Зато северный край водоема выглядит вполне проходимым, и на его дальнем конце можно разглядеть неширокую протоку в сторону заката.

— Так вот, какой он, бонусный левел имени экономической контрреволюции в Донбассе,[171] — припомнил я одну из последних передовиц, прочитанных в Кемперпункте. — Жаль тут засейвиться нельзя.

Места вдоль берега нового озера оказались обжитыми, не в пример дикой природе на пути вдоль реки удачи. Прежде следы присутствия человека попадались пару-тройку раз за день, и то, полустертые прошедшими годами. Тут же на каждом шагу кострища, мусор, обгоревшие жестянки, пни от срубленных деревьев, на прибрежных камнях или песке полосы выволоченных с сетью водорослей. Тропы плотно утоптаны сапогами и лаптями, да еще не в один ряд. Парой километров к северу я вообще нашел (и счел за лучшее сразу потерять) лесное шоссе, то есть широкую тропу, проходимую лошадью с телегой. Да еще не один раз в день, судя по отпечаткам копыт, сапог и комьям навоза.

Таким образом, я в любой момент мог наткнуться на кого-нибудь из деревенских. Хорошо хоть для охоты, грибов и ягод время не пришло, да и вообще, по весне положено землю пахать-сеять, а не по лесу шататься. Помня, что нет правил без исключения, как мог подготовился, прожег в топорище отверстие, да продел петлю из конского волоса, как на настоящем боевом оружии. В еще — вырубил посох потолще и покрепче прежнего. Хотя основная надежда все равно на ноги. Пока увидевший меня пейзанин доберется до деревни, да скличет мужиков, глядишь, пара часиков пролетит. А для меня, если поднажать по тропе, чуть не десять километров получится. Зае…тся пыль глотать!

До вечера я без особой спешки, то переходя на медленный бег, то, наоборот, останавливаясь, чтобы прислушаться или влезть на дерево, успел обойти озеро и по длинному как язык полуострову забрался между двумя широкими то ли заливами, то ли протоками. Заночевал сразу после переправы через узенький пролив, заодно, как в вечерней ванне, смыл пыль и пот. Ужинал холодным, благо поньгомских запеченных корней камыша и рыбы я запас дня на два, если не три. Это не считая НЗ из трех килограммов пеммикана.

Следующий день мало отличался от предыдущего. Опять новое озеро[172] на западе, только не почти круглое, а сплюснутое в сторону запада, опять деревенька на противоположном берегу, совсем маленькая, дворов на пять. Снова длинный, поросший соснами мыс, тяжелым каменным клинком вонзившийся в свинцовую рябь воды. Перед переправой полез на сосну и чуть не скатился с нее кубарем: прямо напротив, менее чем в километре — село, да не маленькое.[173] И ветер от меня! Рванулся знакомой дорогой на километр назад, пока не почуяли друзья человека.