Квантовый вор

— Мы бегали наперегонки. И состязались в мастерстве и исполнении колдовских песен. — Внезапно она ощущает тоску по прошлому. — Я очень любила все это, особенно изготавливать предметы из коралла. Надо представить себе желаемый предмет. Найти описывающие его слова. А потом обратиться с ними к вяки, [46]они пробуждаются и создают его. В итоге ты получаешь что-то свое, новую для этого мира вещь. — Она отводит взгляд. — Так я создала «Перхонен». Это было очень давно.

— Видишь ли, воровство для меня то же самое, — отвечает вор.

Внезапно он становится очень серьезным.

— Что же ты здесь делаешь? — спрашивает он. — Почему не вернешься, чтобы создавать новые вещи?

— Я делаю то, что должна сделать, — произносит Миели. — И так было всегда.

Но она не желает развивать эту тему.

— Но только не сегодня, — говорит вор. — Сегодня мы будем делать то, что нам хочется.Мы будем развлекаться. Чего бы ты хотела?

— Петь, — признается Миели. — Я хотела бы спеть.

— Я как раз знаю подходящее место, — заявляет вор.

Чрево: подземные улицы и закоулки между перевернутыми башнями. Огоньки Спокойных внизу, дроны-газетчики, предлагающие репортажи о дневном землетрясении в городе и странном происшествии на прощальной вечеринке прошлым вечером.

Крошечный бар называется «Красный шелковый шарф». В нем есть небольшая сцена, стены украшены светящимися постерами с изображениями музыкантов, отбрасывающими блики на полукруг столиков. Здесь проходят вечера открытого микрофона. Аудитория состоит из нескольких молодых марсиан, на лицах которых застыло выражение скуки все повидавших людей. Но вор что-то шепчет на ухо хозяину и убеждает включить Миели в программу, пока она сидит у стойки и потягивает из маленького стаканчика какой-то странный коктейль.

Вор, не без помощи «Перхонен», убедил ее потратить немного времени на переодевание, и Миели выбрала темный брючный костюм, дополненный туфлями на платформе и зонтиком. Вор не удержался, заметив, что у нее такой вид, будто она собралась на похороны. Но, услышав, что это могут быть его похороны, он вздрогнул. Это ее рассмешило. Непривычная одежда, словно панцирь, позволяет ей чувствовать себя другим человеком, каким-то безрассудным авантюристом. Это всего лишь невинный обман: Миели знает, что при первых же признаках опасности метамозг мгновенно избавит от опьянения и ненужных эмоций. Но подобное притворство тем не менее доставляет ей удовольствие.

Как дела?шепчет она «Перхонен». Тебе не мешало бы к нам присоединиться. Я собираюсь петь.

На сцене девушка в огромных солнцезащитных очках что-то декламирует, сопровождая стихи абстрактными творениями из недолговечной материи. Миели видит, как вор недовольно морщится.

Извини,отвечает корабль. Я занята решением проблем с многомерной криптографической структурой и привлекла к этому целую тысячу гоголов-математиков. Но я рада, что вам весело.

Я скучаю по ней.

Я знаю. Мы ее вернем.

— Миели, ты следующая.

Миели вздрагивает.

Мне пора. Пора петь.

Она судорожно сглатывает.

— Не могу поверить, что ты меня на это уговорил, — произносит она.

— Ты это заслужила, — отвечает вор. — Знаешь, ты единственная, кому я здесь могу доверять. Так что не беспокойся, я тебя прикрою.

Миели кивает, ощущая комок в горле. Или это у него комок в горле? На слегка заплетающихся ногах она поднимается на сцену.

Песни льются из нее потоком. Песни льда. Песни долгого странствия Ильматар из горящего мира, песни радости полета и песни предков в потустороннем мире. Она поет песни, создающие корабли. Она поет песни, закрывающие двери кото от Человека Тьмы. Она поет о своем доме.

Когда она заканчивает, в баре все молчат. Потом, один за другим, все слушатели начинают аплодировать.

Позже они отправляются в обратный путь. Вор держит ее за руку, но это почему-то не раздражает ее.

В отеле, когда уже пора пожелать друг другу спокойной ночи, вор не отпускает ее руку. Биотическая связь передает его возбуждение и напряжение. Миели дотрагивается до его щеки, притягивает его голову ближе.

А потом раздается смех, переливчатый, как и песни до этого, и при виде обиды на его лице она не может остановиться.

— Прости, — говорит Миели, согнувшись пополам и плача от смеха. — Я не могу удержаться.

— Прощаю, — отвечает вор, — хотя не понимаю, что в этом смешного. — В его глазах так ярко пылает уязвленная гордость, что Миели кажется, будто она вот-вот умрет от смеха. — Ладно. Я собираюсь напиться.

Он резко разворачивается и направляется к двери.

— Подожди, — произносит она, вытирая слезы. — Мне очень жаль. Это было мило. Просто мне… смешно. Спасибо за сегодняшний вечер.

Он слегка улыбается.

— Рад, что тебе понравилось. Видишь, иногда неплохо делать то, что хочется.

— Но не всегда, — добавляет она.

— Нет, — вздыхает вор. — Не всегда. Спокойной ночи.