Квантовый вор

Исидор массирует виски и бережно просеивает память, отделяя свои воспоминания от тех, которых быть не должно. Он смотрел на свои Часы. Вот его Часы.Есть еще и другие мысли — архитектурные эскизы, красивая женщина со шрамом на лице, похожий на бабочку космический корабль со сверкающими крыльями. И еще эмоции: высокомерие и самоуверенность, бравада, вызывающая у Исидора гнев.

Я тебя обязательно поймаю.

Он открывает глаза, морщится от головной боли, берет протянутый стакан и залпом выпивает воду.

— Спасибо. — Он делает глубокий вдох. — Еще один вопрос, и после этого я не стану вам докучать. Вам когда-нибудь попадались такие Часы?

Исидор посылает Часовщику воспоминание о только что увиденных Часах.

Мастер ненадолго задумывается.

— Вряд ли я их видел. Но, думаю, старая Антония могла бы вам помочь, ее мастерская через две улицы. Скажите, что вас послал Джастин.

Он подмигивает Исидору.

— Еще раз спасибо, — благодарит Исидор. — Вы мне очень помогли.

— Не стоит. В наше время трудно встретить молодых людей, интересующихся Часами. — Мастер усмехается и кладет руку на бедро Исидора. — Хотя, если вы действительно желаете выразить свою признательность, мы могли бы…

Исидор поспешно покидает мастерскую. Вслед ему снова доносится дикая музыка и хохот.

— Да, я их помню, — говорит Антония.

Она совсем не старая, по крайней мере, если судить по внешнему виду: возможно, это ее третье или четвертое тело — изящная смуглая женщина с лицом индианки. В ярко освещенной лавке полный порядок, между Часами на витрине разложены ксанфийские ювелирные украшения. Антония сразу же отпечатывает из недолговечной материи копию воспоминания и теперь покачивает ее на ладони, постукивая по крышке ярко-красным ногтем.

— Это было несколько лет назад, — сообщает она. — Приблизительно около двадцати земных лет, судя по дизайну. Заказчик хотел, чтобы в Часах имелось специальное пространство, в котором можно что-то спрятать, и открываться оно должно было нажатием определенных букв на крышке. Возможно, он хотел подарить их возлюбленной.

— А не помните ли вы, случайно, самого заказчика? — спрашивает Исидор.

Женщина качает головой.

— Этим ведает гевулот магазина, но мы редко храним подобные сведения. Люди предпочитают конфиденциальность во всем, что касается их Часов. — Антония задумчиво хмурится. — Хотя я уверена, что часов было несколько. Да, девять штук. Все очень похожи между собой, и все для одного заказчика. Если хотите, я могу передать вам схему.

— Это было бы чудесно, — отвечает Исидор.

Антония кивает, и через мгновение его мозг наполняется сложными механическими и квантовыми схемами, сопровождаемыми головной болью. Пока Исидор морщится, Антония с улыбкой разглядывает его.

— Надеюсь, Джастин вас не испугал, — говорит она. — Наша профессия обрекает на одиночество — долгие часы работы, редкая благодарность — и его иногда заносит, особенно с молодыми парнями вроде вас.

— У сыщиков почти то же самое, — отзывается Исидор.

Он решает пообедать в небольшом парящем в воздухе ресторанчике в Монгольфьевиле, а заодно привести мысли в порядок. Его узнают даже здесь — очевидно, «Вестник» потрудился отметить его участие в прощальном приеме Унру — но он так сильно занят Часами, что даже не пытается скрыться от любопытных взглядов под пеленой гевулота. Едва притронувшись к тыквенному пирогу, он сосредоточивается на схеме Часов.

Все они одинаковы, за исключением гравировок. Bonitas. Magnitudo. Etemitas. Potestas. Sapientia. Voluntas. Virtus. Veritas. Gloria.Благость. Величие. Вечность. Сила. Мудрость. Воля. Добродетель. Истина. Слава. Ни одно из этих качеств невозможно отнести к Жану ле Фламберу. Но подобные гравировки говорят о том, что ограбление Унру не было вызвано простым желанием поиграть с варварами из Ублиетта, как полагал миллениэр. Ле Фламбер явно имел какое-то отношение к Марсу, по крайней мере — двадцать лет назад.

За чашкой кофе Исидор рассеянно смотрит на город и запрашивает в экзопамяти информацию о выгравированных словах. Все вместе эти божественные достоинства встречались в средневековых текстах, в работах Раймонда Луллия, [47]жившего в XIII веке, а также были связаны с каббалистическим Древом Жизни и утраченным искусством… памяти. Одним из последователей Луллия был Джордано Бруно, который усовершенствовал принцип дворцов памяти — хранения мысленных образов в физических объектах, как бы за пределами сознания. Что ж, эта связь, по крайней мере, кажется логичной. Экзопамять Ублиетта организована таким же образом: все мысли, знания и ощущения хранятся в ячейках многочисленных компьютерных устройств, расположенных вокруг города.

Общий ход мыслей кажется Исидору логичным, но он испытывает неуверенность, словно пытается разглядеть проявляющиеся за облаками образы. И тут в сознании всплывает фрагмент воспоминаний с архитектурными набросками.