Квест

Виталий мечтал однажды отправиться на север Чили и нанести визит одной из самых интересных обсерваторий мира — здесь, посреди пустыни Атакама, в Южном полушарии, созданы лучшие условия, чтобы наблюдать звезды и небесные явления. Впрочем, все, включая Виталия, прекрасно знали, что мечта останется мечтой, а разговоры — разговорами, потому что такой уж была его суть — фантазера, идеалиста. Луиза похожа на отца внешне и унаследовала его характер и любовь к мечтам, с детства все прочили ей удачу: говорили, по народным приметам, девочки, похожие на родителя, преуспеют в жизни.

Телескоп Виталия не отличался мощностью и вряд ли послужил бы украшением серьезной обсерватории, однако его вполне устраивал. С уверенностью можно заявить, что в Донске не было телескопа лучше. Да и обсерватории, даже простенькой, не было.

Наблюдая за звездами, Виталий уже обнаружил массу интересного и казавшегося прекрасным, чем стремился скорее поделиться с домочадцами, не проявлявшими большого энтузиазма в отношении его открытий. Пробовал посылать свои статьи и фотографии в научные издания, но ответа не получил. Потом пытался пробиться на радио, телевидение, стать, наконец, как мечтал в детстве, членом астрономического сообщества, но попытки не принесли сколько-то значимых результатов. В почте Виталия накапливались письма-отписки, вот и все.

Но Виталий не сдавался, он твердо верил, что именно ему судьба определила сделать важное научное открытие, фантазия, как уже упоминалось, была у него такая же бурная, как у Луизы, потому по ночам, глядя в телескоп, он частенько воображал, что откроет новую, неизвестную планету, обнаружит признаки жизни на Марсе или выведет формулу, описывающую закон, по которому живет и развивается Вселенная.

В тот вечер, начавшийся как обычно, Виталий сделал себе чашку крепкого кофе, надел старую, изрядно потертую, но очень теплую жилетку, идеальную, чтобы проводить время в собственном дворе, где тебя не увидят даже соседи, нацепил очки и отправился на улицу, постоять у телескопа. Обычно он задерживался до полуночи и дольше, и потому Луизе было непросто пройти незамеченной мимо отца, чтобы добраться до заколоченного дома. Но в последние дни девушка никуда не выходила, оставалась в комнате: ждала субботы, к тому же боялась ночных улиц, по которым разгуливал таинственный убийца. Луиза восприняла предупреждение Артема всерьез и, будучи по натуре осторожной, предпочитала не шутить с опасностью. К тому же случившееся с Аллой по-настоящему напугало ее, как и жителей Донска.

Виталий, напевая под нос, пребывал в отличном расположении духа, что было, надо заметить, его обычным состоянием. Он отличался позитивным, доброжелательным характером, был отходчив, покладист и всегда весел, женщины завидовали Наталье, считая, что ей повезло с мужем. Он, конечно, чудак, что и говорить, зато добрый и ласковый, послушный, тихий, вежливый. А в молодости отличался еще и внешней привлекательностью, которую сохранил поныне — Виталий производил впечатление представительного, еще не старого мужчины, приятного, даже интересного. В его глазах, голубых, пожалуй, слишком глубоких, можно было увидеть огоньки, свидетельствующие о беспокойности натуры и даже о некоторой склонности к фанатизму, но они лучились добротой, скрадывающей менее привлекательные черты характера. Волосы его, густые, уже с проседью, все еще являли собой пышную шевелюру, которая мешала наблюдать за звездным небом: непослушные пряди то и дело падали со лба, перекрывая линзу.

Виталий сделал глоток кофе, поставил чашку на поручни крыльца и уставился в телескоп. Звездное небо, каждый раз одинаковое и, в то же время, разное, — завораживало. Так мог он стоять часами, любуясь мерцающими вдали точками, вглядываясь в темноту, пытаясь разгадать механизм Вселенной: где он спрятан, загадочный маятник, приводящий в движение все вокруг?