Квест – LEVEL 4

– Тихо ты. Там пузырек, хрупкий, – предупредил доктор. – Весь ватой проложен. Вату вынь, а бутылочку доставай потихоньку. Я пока бумажку достану.

Он опустил руку в карман и отметил боковым зрением, что палец второго чекиста лег на спусковой крючок.

Сидящий стал аккуратно вынимать клочки ваты. Вдруг чертыхнулся и выдернул руку. На пальце алела капелька крови.

– Порезался?!– ахнул Гальтон. – Я ж ее, как царевну, нес! Неужто разбилась?!

– Не я разбил. Вон Вася свидетель, – быстро сказал охранник и слизнул капельку.

Молодец, похвалил его Норд. Так еще быстрей подействует.

В нагрудном кармане лежал и янтарный мундштук – Октябрьский вернул американцу духовую трубку с иглами. Можно было смочить их не усыпляющим снадобьем, а смертельным ядом. Но при штурме от этого оружия пользы было бы мало. Одно дело – стрелять в альбиноса почти на авось, когда нет иного выхода, или не спеша целиться в неподвижного часового возле громовской дачи. Другое – выдувать жалкую колючку в натренированного охранника, который держит тебя на мушке «маузера». Не говоря уж о том, что в особой зоне нарочный с мундштуком в зубах смотрелся бы, мягко говоря, подозрительно.

Вот смазать багряной смертью острые стеклянные осколки и пересыпать ими вату – это дело верное.

Чекист схватился за воротник, дернул его и начал сползать со стула. Лицо прямо на глазах наливалось синевой.

Неразбавленный охотничий яд индейцев племени чоко почти моментально парализует дыхательную систему и сердечную деятельность. Ягуар, раненый отравленной иглой, падает замертво через 5 секунд, а человек, какой он ни будь категории, не протянет и трех.

– Саня, что с тобой?! – крикнул рыжеватый, срываясь с места. – Эй ты, а ну руки к ушам! И ни с места!

Хоть чекист и был потрясен, но пистолета не опустил.

Доктор послушно вскинул руки.

– Там яд, трупно-мозговой, меня предупреждали! – закричал он. – Товарищу в ранку попало! Это ничего! Мне выдали шприц с антидотом! На всякий случай! Надо уколоть! Я достану?

– Давай!

Дуло смотрело Гальтону прямо в лоб.

Увидев, что курьер достает из кармана металлическую коробочку, а из нее шприц, чекист оружие убрал.

– Коли живей, дубина! Это ты виноват!

– Брешешь! Он коробкой тряхнул, а в ней звякнуло, я слышал! – Норд выпустил из иглы пурпурную струйку. – Рукав ему задери, в локоть надо!

Чтобы засучить напарнику рукав, охранник был вынужден спрятать оружие. Но нападать на него Гальтон поостерегся бы, даже если б не было иного выхода.

Норд примерился и с размаху всадил шприц. Только не в руку мертвеца (зачем второй раз убивать покойника?) а в шею наклонившегося Васи. И с силой вдавил шток.

Поразительно, но у обреченного чекиста еще хватило сил отпихнуть Норда и потянуться к красной кнопке, прикрепленной к краю стола. Однако Гальтон намертво вцепился в руку, судорожно дергавшую пальцами. Если б он не держал изо всей мочи и если б силы умирающего не ослабевали с каждой секундой, охранник наверняка сумел бы дать сигнал тревоги. Но колени его подогнулись, он сполз на пол. Всё было кончено.

Доктор взглянул на часы. Он пробыл в приемной чуть меньше минуты.

Где тут открывается дверь?

Рядом с красной кнопкой, до которой так и не дотянулся охранник Вася, торчала еще одна, черная.

Колебаться было некогда. Норд нажал на черный пупырышек.

Слава богу – перегородка поехала.

В приемную ворвалась Зоя с пистолетом в руке. Ее лицо было белым.

– Ты жив! Это была самая худшая минута в моей жизни!

Следует ли понимать эти слова как ответное признание в любви, засомневался Гальтон. Надо будет хорошенько это обдумать. Потом.

– Помоги усадить этого на стул! Второго задвинем… Прячься слева от двери, а я справа.

Электрические часы на стене пискнули. Ровно час ночи.

На гладкой поверхности двери, что вела в лабораторию, виднелся стеклянный кружок. Это несомненно и был глазок, через который директор мог заглядывать в секретариат. Гальтону показалось, что окуляр слегка потемнел, будто его окутала тень. Потом она исчезла.

Несколько мгновений спустя на столе повелительно тренькнул один из телефонов – черный, без диска.

Пригнувшись, доктор перебежал к столу.

– Да, товарищ директор? – сказал он, держа трубку подальше от рта.

Телефон проворчал знакомым голосом:

– Спите вы, что ли? Где мой чай?

– Готов.

После паузы Громов буркнул:

– Несите. Открываю.

Норд метнулся обратно к двери, вынул револьвер.

– Ты его… сразу? – шепнула Зоя.

Он покачал головой.

– Нет. Слишком много вопросов, которые требуют ответа.

Дверь вздохнула

, как большое, усталое животное, и сдвинулась с места. Она не убиралась в стену, как остальные перегородки, а отъезжала внутрь. Гальтон с Зоей разом навалились на приоткрывшуюся тяжелую створку, толкнули ее и чуть не сбили с ног сутулого человека в белом халате и черной матерчатой шапочке. Он вскрикнул, бойко отскочил назад. Лишь теперь, увидев прямо перед собой знакомое лицо с седой бородкой и выцветшими глазками, испуганно поблескивающими из-за пенсне, Норд окончательно поверил, что это именно Громов, а не какой-нибудь двойник.

Директор тоже узнал американца.