Квестер

Поэтому все вместе они, эти взгляды, убивали: своей требовательностью, своим эгоизмом, своей жестокостью, азартом, жадностью и равнодушием. А Гласс стоял и никак не мог понять, почему же ему хочется лишь одного: чтобы все эти голоса и эти взгляды исчезли, чтобы исчезла и эта тяжесть, придавливающая его все ниже и ниже к красной земле, чтобы все это вдруг навсегда пропало, как страшный сон, и тогда он сможет взлететь, воспарить как птица над всем этим гомоном и помчаться к той далекой стране, к той легкой, тихой и красивой земле, которая всегда была с ним, стоило только закрыть от усталости глаза…

            Она была прекрасна, эта страна!

             Там был Дом!

            Еле заметное голубое облако появилось в небе Бестерленда. Его можно было бы спутать с другими облаками, если бы не одна деталь: голубое облако двигалось навстречу остальным. Оно быстро приближалось к путникам, одновременно снижаясь и стремительно разрастаясь. Вот облако коснулось верхушек деревьев, вот заволокло голубым туманом лес, вот развернулось над лугом, по которому они шли…

- Гласс, ты видишь? – крикнул удивленный Хась.

- Облако? – медленно уточнил Гласс, который ощущал себя одновременно и

наяву, и в своем видении.

- Что это может быть, братцы? – спросил Док и сорвал с плеча делейтор. Хась 

проделал то же самое.

Разросшееся облако, ставшее теперь голубым туманом приближалось к ним, не

снижая скорости. Края его обогнали центр, придав облаку форму гигантской подковы. Непонятное явление будто старалось окружить их. Поднялся ветер (которого никогда в Бестерленде не было!), полетели сорванные с деревьев листья...

- Что-то новое от дяди Билла? – закричал Док, оборачиваясь к Хасю.

- Не иначе! – ответил Хась. – Мож, шмальнем?

- А чо остается? Попробуем! Бери правую сторону! – крикнул Док и «от пуза»

пустил луч «веером» прямо в центр облака-тумана. Хась, став к нему боком, проделал то же с правым «клыком» голубой субстанции. Облако замедлило свое движение, а в местах попадания лучей делейторов - и вовсе остановилось и начало клубиться бурым дымом. Хась оглянулся.

- Гласс, ты что, заснул? – заорал он. – Бей по левой стороне!

Гласс, словно в замедленной съемке, медленно снял с плеча делейтор, поднял ствол и… не успел. Голубое облако накрыло его, он почувствовал, как миллионы игл впиваются в его тело, потом в его глазах что-то ярко вспыхнуло, и он потерял сознание.

            Исчезли люди, исчезла красная дорога, а главное – исчезла с плеч непонятная тяжесть. Гласс видел себя лежащим на сочной траве…, точнее, это было его тело, а сам он оставил его и поднимался все выше и выше в голубое небо. А тело, удаляясь, становилось все меньше и меньше, пока не исчезло совсем. И тогда Гласс взмахнул руками, поднял голову и… вынырнул из глубины прекрасного голубого океана на залитую солнцем гладкую поверхность воды. Легкие веселые брызги, сопровождающие его полет, вмиг наполнили душу небывалой радостью, непонятным счастьем…. И Глассу стало так хорошо, как никогда не было раньше, потому что он понял: он  – ДОМА!

- Глазик, милый, что с тобой? – услышал он голос Хася. – Ответь, братишка!

Хась тряс его за плечи, и из Гласса медленно уходило блаженное ощущение покоя и радости, и это не нравилось Глассу. Он открыл глаза и прошептал прямо в лицо Хасю:

- Оставь меня! Отвали!

- О! Очнулся! – не среагировал на грубость Хась. – Док! До-о-ок! Гласс очнулся!

Живой!

- Окейно! – только и сказал Док, который в это время бродил по лугу, пытаясь

поймать ополоумевших от произошедшего собаку Точку Ру и кота Квеста.

- Да фиг бы с ними, со зверями, Док! – недовольно закричал Хась. – Иди сюда,

здесь твоя помощь нужна, ты же врач!

- На кой хрен в Бестерляндии врач, сам посуди, умник! – огрызнулся Док, но все

же пошел к друзьям, по пути внимательно осматривая свой гудящий делейтор. – Я вот что думаю: стреляем мы, стреляем, а патроны все не кончаются и не кончаются…. Вот закончатся в самый неподходящий момент – весело, блин, будет! Да и где здесь патроны вставляются?

- Нет тут никаких патронов, Док, – сказал Хась. – Делейтор, я думаю, стреляет энергией, получаемой от Бестерленда, той самой, от которой и мы работаем…

- Он, что – живой, что ли, делейтор этот? – с усмешкой спросил Док.

- Да какая тебе, блин, разница! – рассердился Хась. – «Живой - не живой?». Стреляет и ладно…. Главное – Гласс живой! А ты – «патроны, патроны…». Дались тебе эти патроны…!

            Док уселся перед Гласом на корточки, опираясь на децифровщик.

- Ну-с, пациент, как себя чувствуете? – «докторским» тоном спросил он.

- Что это было? – спросил окончательно пришедший в себя Гласс.

- А хрен его знает! – ответил Хась. – Мы с Доком пальнули по этой мерзости, она

и ушла куда-то. А тебя вот зацепило…

- Не фиг варежкой хлопать! – сердито пробурчал Док. – Говорят тебе: стреляй,

значит  - стреляй! Хорошо хоть, что очухался, а то мало ли чего могло приключиться! Как чувствуешь себя: с катушек не съехал?

- Вроде нет, – слабо отозвался Гласс. – Но проколбасило меня добре…