Квестер

Среди «райцев» было несколько женщин разных возрастов и национальностей, разных цветов кожи. Тестер, наблюдая за ними со своей лежанки, отметил, что некоторые чертовски хорошо вписывались в окружающую природу: одна, например, с длинными рыжими волосами и округлыми формами, напоминала русалку, другая — смуглая, худощавая и черноволосая — индейскую скво, третья, стройная и романтичная — нимфу. Женщины держались отдельной стайкой, но в целом вели себя достаточно свободно: не ограничивали себя общением только с себе подобными, в отношениях с мужчинами, однако, оставаясь в рамках приличий.

Отсутствие в цифроклонах функции размножения на поведении женщин сказалось наименьшим образом: все они были подчёркнуто сексуальны, стандартную одежду цифроклона (комбинезон и футболку), в которой DC «появлялся на свет», они изобретательно перекроили и носили каждая по-своему. Всем своим видом «райские» женщины как бы говорили: «нас цифлоклонированием не возьмёшь — мы были женщинами на Земле, останемся ими и в тут!»

Почти всё время они занимались собой, а в оставшиеся часы — поиском того, что ещё можно было бы сделать с собой. Правда, здесь, в «Рае» выполнять эту работу было несколько сложнее, чем на Земле. Ведь женщина (настоящая женщина) в любой момент должна знать, как она выглядит и для этого пользуется зеркалами, коих на Земле многие миллиарды, а может быть, и триллионы штук (жаль, никто не считал!). Однако в «Рае», да и вообще в Бестерляндии зеркал, очевидно, не было (иначе Филгудыч давно припёр бы парочку!). Но женщин это не остановило, и они быстро нашли выход из положения — стали «работать» парами. Они чем-то красили друг другу глаза, мазали щеки, расчёсывали волосы. И это, видимо, тоже была религия, как и в случае с водкой, однако…. Однако позже Тестер заметил, что взаимные симпатии у мужчин и женщин Бестерленда, вопреки всем теориям, всё же возникали, а значит, все эти женские старания были вовсе не бесполезными…

Лежащий рядом Хась неожиданно хлопнул Тестера по плечу, да так, что он вздрогнул.

— Загляделся? Ну-ну! Есть тут одна… Изабелла. Из Аргентины. Ну та, которая тебя поцеловала. Да вон она! У-у-у: смерть нашему брату! — от восхищения Хась даже глаза прикрыл. — Слава богу, что ниже мужских мозгов её очарование здесь не пробирается, а то бы тут все друг друга переубивали бы: уж очень хороша!

Тестер, глядя на Изабеллу, только грустно вздохнул и закивал в ответ.

— Да уж, что верно — то верно! — подтвердил Док со своей лежанки. — С одной стороны, жалею, что попал сюда — жизни тут нету никакой. А с другой: где бы я ещё такую красоту увидел?

— Такую красоту мало видеть, её надо, как минимум, ещё обнимать и целовать! — с горькой усмешкой сказал Тестер и, с трудом отведя взгляд от Изабеллы, добавил: — Ну, и за что нам такая жизнь? Что им — сложно было оцифровать систему размножения человека, а?

— А эту функцию они оставили, как дополнительную опцию — за отдельные бабки! — сострил Гласс, но на его шутку никто не отреагировал.

Возникла тяжёлая пауза: мужчинам с ещё не полностью атрофированным земным сознанием нелегко было чувствовать себя «не при делах».

— Ну что, други мои, — нехотя прервал молчание Хась, — может, сменим тему и как-то обсудим наше неприглядное положение!

— Остекленеть! — возмутился Гласс. — Ты думай, что говоришь! Что же тут неприглядного?

— Как что? — искренне удивился Хась. — Жить абсолютно ненужным человеком, которого рано или поздно уничтожат, как сорняк или вирус — это положение ты считаешь нормальным?

— При этом, — добавил Док, — и быть-то не человеком, а какой-то цифровой хреновиной от человека. «Денди», блин, ходячим! Я, например, сколько ни приглядываюсь к нашему положению, но ничего приглядного в нем не нахожу. Наоборот, я нахожу в нем большую кучу вонючего дерьма, в центре которой, к своему неописуемому удивлению, обнаруживаю… себя родимого! Вот вам моя лекция о международном, то есть — о неприглядном нашем положении!

Док замолчал и вопросительно посмотрел на Тестера, ожидая от него поддержки, но Тестер, не обратив на этот взгляд внимания, задал вопрос Глассу:

— А, действительно, что ты находишь здесь хорошего?

— О, Господи, и этот туда же! — театрально завопил Гласс, вскакивая с лежанки и усаживаясь на неё по-турецки. — Опо-о-омните-е-есь, лю-юди! — продолжил он, потрясая сложенными в молитвенном жесте ладонями, — вынырните из беспросветной тьмы своей прошлой жизни! Поглядите на новую жизнь открытыми глазами! Это же наша мечта реализовалась! Великая человеческая мечта о счастье и свободе!

Тестера такой тезис весьма заинтересовал, но Хась и Док отнеслись к нему иначе.

— Гласс, послушай, не забивай человеку мозги своими теориями, а то я тебе трепанацию черепа сделаю! — пригрозил Док, наглядно показывая, как именно он будет делать трепанацию.

Гласс возмущенно развёл руками:

— Ну, а тогда — чего обсуждать-то, дискуссию, блин, устраивать? Пожалуйста, сидите себе тут, да и оплакивайте свою несчастную судьбу! Остекленеть, как замечательно будет! Но — без меня! А я, ребятки…