Квестер

— Блин! Нигде правды нет! Все — жулики: «не обманешь, не продашь», даже мать-природа! — Хась даже попытался плюнуть со злости. Оказалось — нечем, не было в цифроклоне такой функции.

— Вот и все остальные удовольствия построены по тому же принципу, что и половой акт! — не унимался Гласс. — Если б не было удовольствий, мозг не понимал бы, на фига ему вкалывать и корячится, поддерживая это тело в рабочем состоянии.

— Так! — вдруг решительно рявкнул Док. — Гласс! Или ты немедленно объясняешь, зачем ты всё это нам говоришь, или трепанация черепа начнётся прямо сейчас! Я уже ничего не понимаю!

Гласс, похоже, всерьёз испугался. Все знали, что Док — бывший десантник.

— Так, а я что делаю? — начал он оправдываться. — Я ж как раз и объясняю, а вы своими дебильными шуточками всё только путаете! У самих-то мозгов — три извилины на двоих, а всё туда же — шутить!

Гласс на всякий случай отодвинулся подальше от Дока — вдруг этот верзила шутки не поймёт, да и накинется с кулаками!

Но Док и Хась только выразительно посмотрели на Тестера и, кивнув в сторону Гласса, одновременно покрутили пальцем у висков, как бы говоря: «Ты не обращай внимания, он временами не в себе бывает, а так парень, как парень!»

Тестер решил, что ему надо выступить в роли миротворца:

— Взаимоотношения труда и удовольствий я понял, Гласс. И про мечту — в общих чертах. А в чем же — позволь тебе напомнить суть нашего разговора — в чем же состоит прелесть нашего сегодняшнего положения?

Гласс посмотрел на Тестера, как на Христа, только что явившегося ему — такова была его благодарность за внимание к его «лекции». Он воодушевился и закончил:

— Так вот: работа ради поддержания жизнедеятельности занимает у человека огромную часть жизни; оставшееся время занимают удовольствия, которые всего-навсего являются обратной стороной вышеупомянутой заботы о сохранении тела. Человеку, по большому счету, просто тупо некогда изучать мир и себя, некогда совершать открытия и создавать бессмертные, вечные шедевры. На это были способны до сих пор только избранные личности, для которых, кстати, безудержное стремление к мечте зачастую оборачивалось «выдавливанием» из общества: ведь настоящий учёный или художник очень часто балансирует на грани жизни и смерти — то от нехватки средств к существованию, то сходя с ума от непонимания и одиночества. А в целом человечество не могло жить своей мечтой — некогда было. Именно поэтому мы до сих пор не знаем двух главных вещей: что такое мы, люди и что такое наша планета Земля!

Гласс вновь сделал паузу: видимо для того, чтобы завершающую фразу выдать с наибольшим эффектом. Он заметно волновался, но взор его горел самым праведным в мире огнём.

— Теперь и мы — не люди, и планета — не Земля! — мрачно вставил Хась, и Гласс, казалось, только и ждал этой фразы.

— Именно поэтому, — спокойно и торжественно сказал он, — мы сейчас имеем огромное счастье НЕ РАБОТАТЬ в том смысле, в каком понимали это на Земле: так как у нас уже нет необходимости поддерживать своё тело в рабочем состоянии! А раз мы можем не работать, следовательно…

— … можем и не есть! — завершил фразу Док и расхохотался.

Глава вторая

1

Сбитый, словно птица в полете, на самом важном месте своего выступления, Гласс был уже готов укокошить Дока подвернувшейся под руку каменюкой, но Хась вовремя кинулся ему наперерез. Чтобы компания окончательно не передралась, Тестер, продолжая чувствовать себя миротворческим корпусом ООН, вызвался озвучить основные положения и выводы глассовой «лекции»: для дальнейшего обсуждения. Сам Гласс так перевозбудился, что был уже не в состоянии связно излагать собственные мысли.

А выводы были очень просты: человечество в лице их, первых цифровых клонов Homo Sapiens, достигло наивысшей ступени развития — избавилось от органического тела, сокращавшего коэффициент полезного действия мозга до нескольких процентов, а жизнь — до тупой заботы о сохранении этого самого тела. Человечество получило бессмертие и может теперь посвятить себя тому, о чем оно мечтало всю свою историю — абсолютно свободному интеллектуальному творчеству: науке и искусству.

Причём и то, и другое Гласс именовал не иначе, как способы изучения окружающего мира, а именно: Вселенной!

Ушло в небытие всё то, что «тянули за собой» бренные человеческие тела: мировые войны, национальные и имущественные конфликты, эпидемии, преступность, пьянство, наркомания, эксплуатация человека человеком, супружеская неверность и прочая, прочая, прочая…

Ушло всё это вместе с основными движущими силами человека по Фрейду: голодом, страхом и сексом (насчёт последнего Док совсем не обрадовался). Таким образом, считал Гласс (в изложении Тестера), надо побыстрее изживать в себе остатки мышления «органического человека» и привыкать к образу «человека цифрового». «Свободное творчество свободного разума!» — вот девиз новой эпохи развития человечества по Глассу.