Квестер

— Тогда остаётся последнее средство, — взял слово Фред Ласки, старший программист, — отдать часть работы машине. Пусть один из наших суперкомпьютеров выполняет технические операции на Объекте: управление генерированием, стабилизацию, ориентацию, визуализационные процессы, сканирование и прочую «рутину», на которой занято сейчас достаточно много специалистов. А освободившиеся силы можно будет направить на программирование, редактирование и другие ответственные процессы, которые невозможны без участия человека!

Старший программист ещё не успел сесть на свой стул, как вскочил Вёрджинал Браун, руководитель группы эволюции, тот самый профессор, который в своё время советовал Груберу остановить Процесс, когда рост числа цифроклонов и изменения в ландшафте Бестерленда приняли стихийный характер.

— Я хочу обратить ваше внимание, мистер Грубер, на то, — нервно начал Браун, — что передача даже части серьёзных, основных функций жизнеобеспечения Бестерленда компьютеру — огромная опасность. Мы не можем объяснить многие процессы, происходящие в Бестерленде, а то, как отреагирует на них суперкомпьютер, какие решения он примет — и подавно! Компьютер может перехватить управление Объектом, заблокировать доступ в Объект, уничтожить его вместе со всем содержимым…. Это было бы очень неправильным решением. Это поставило бы под угрозу результаты нашего труда. Это решение не позволит нам добраться до цели!

Браун сел. Вновь было наступила тишина, но Грубер не дал ей обосноваться с комфортом:

— У кого ещё есть мнения? Мистер Вульф?

2

Вульф работал в лаборатории поля и был негласным лидером группы, хотя и не являлся её руководителем. Не смотря на некоторые своеобразности характера, его авторитет в «команде Бестерленда» был чрезвычайно высок — этот пожилой полный профессор кибернетики имел талант быстро находить поразительной простоты решения в, казалось бы, абсолютно безвыходных ситуациях. Его ценили и уважали, и он это знал. Поэтому в отношениях с кем бы то ни было (порой не исключая и самого Грубера) Вульф вёл себя так, как никому другому никогда не было бы позволено.

Вот и сейчас, он сначала поудобнее устроил в кресле своё тучное тело, затем взял и сразу положил на стол авторучку, потом прочистил горло: Вульф никогда не говорил сразу и давно приучил коллег к напряжённому ожиданию его высказываний, тем самым, конечно же, придавая им определённую весомость. Наконец Вульф соизволил ответить:

— Конечно, передача компьютеру контроля над частью функций Объекта, пусть даже не над самыми важными — значительная опасность. Предсказать последствия почти невозможно. Но есть ли у нас другой выход? Мне кажется, нет, — на этом он умолк и вновь занялся своей авторучкой.

— Понятно, — сказал Грубер, немного подождав: а вдруг Вульф соизволит ещё что-нибудь изречь? — Есть другие мнения?

— Я согласен с мистером Брауном, — вдруг сказал молодой Эрик Мак-Нейми, талантливый программист. — Это опасно — передавать суперкомпьютеру управление Объектом.

— Ничего опасного в этом нет! — это уже слышался раздраженный голос Фреда Ласки, фактического создателя суперкомпьютера, и, к слову, лучшего в 55-й лаборатории специалиста по «железу» и «софту» к нему. — Я знаю «Сьюппи» лучше всех и говорю вам: он совершенно безопасен!

— Никто не говорит про ваш «Сьюппи», — возразил Мак-Нейми, — я говорю об опасности соединения его и Бестерленда! Вот, где главная угроза Проекту!

— И с Бестерлендом он справится: он же его и создавал! — отпарировал Ласки и отвернулся к окну. На улице шёл дождь, и капли били в стекло, сливаясь в неправильной формы прозрачные кляксы. Грубер неожиданно для себя стал гадать: какая капля с какой соединится, и какой формы будет «клякса». Но у капель всё было так непредсказуемо, что ему не удалось ни предсказать чье-либо слияние, ни вывести какую-либо закономерность в этом процессе.

«В бизнесе и то проще! — раздражённо подумал Грубер. — Там всегда можно достаточно уверенно предположить, кто с кем и как сольётся! Даже скучно порой бывает! — Он продолжал смотреть на дождь за окном и вдруг подумал: — А в Бестерленде не бывает дождей. И снега не бывает. И ветра…»

— …другого нет! Я не думаю, что у нас в распоряжении окажется восемь-десять месяцев, которые нам пророчат «предсказатели»! — это уже был Шульц, руководитель группы, занимающейся биосканфайлами. — Всё пойдёт прахом, и мы, в том числе, если сейчас не принять решительных мер! У нас каждый день на счету! Мало ли что может случиться? Мистер Грубер прав: вспомните Гудвича, в конце концов!

— А если принять ваши решительные меры, то мы можем потерять Бестерленд гораздо раньше! Причём, с непредсказуемыми последствиями: прахом может пойти весь мир! — спорил с ним Браун.

«Весь мир? — удивился Грубер. — А причём тут мир? Земля и Бестерленд — это же две, не связанные между собой, цивилизации! Не-ет, Браун явно «перегибает»! Чего боится? Действительно, ведь другого варианта нет! А если появится ещё один Гудвич, тем более…» И жестом оборвав прения, приказал: