Квиллифер

Хотя Гриббинс внешне напоминал Траверса – белая борода, голубые глаза, уважаемая профессия, – но, несмотря на статус члена городского совета, никто не обращал на аптекаря внимания. Иногда он приводил разумные доводы, но чаще его слова оказывались пустыми и бесполезными, а мысли постоянно перескакивали с одного на другое. Идеи аптекаря были противоречивыми, что вело к путанице. А Траверс выдавал идеи в разумном порядке, приходил к решению и только после этого приступал к следующему этапу.

В течение дня стали появляться все новые люди, крупные аристократы и мелкие дворяне в сопровождении отрядов слуг – те, кому повезло оказаться во время нападения пиратов в загородных домах. Удалось собрать даже некое подобие городского совета, нашлось и два ольдермена, также находившихся в резиденциях за городом во время атаки экои. Совет собрался в ратуше и объявил о начале новой сессии. Траверс объяснил им, что требуется делать.

Судя по всему, пираты разграбили не все припасы в кладовых. День закончился обедом из жаренного на вертелах мяса, хлеба и пива, на что мой оголодавший желудок отреагировал с благодарностью.

Отобедав, я отправился ночевать в людскую в дом Спеллманов, ненадолго задержавшись на площади, чтобы вдохнуть принесенный северным ветром чистый воздух. На мгновение я ощутил душевный подъем, но вспомнил запах пепла в склепе, когда я прятал там тела родных, и свежий воздух вдруг превратился в ледяной ураган, бушевавший в пустоте у меня в груди, а на глаза навернулись слезы.

Я всегда знал, что рано или поздно покину Этельбайт, но не торопился с этим решением: меня удовлетворяла жизнь в семейном кругу, нравилось быть учеником адвоката, радовала возможность находить женщин и любовь.

Но затянувшееся отрочество закончилось в одну пылавшую пожарами ночь, а вместе с ним исчезли поддержка семьи и города. Катастрофа заставила меня мгновенно повзрослеть, слишком рано стать независимым, и в необратимо изменившемся мире я мог рассчитывать только на собственные таланты. Прежде мои способности служили мне игрушками, мыльными пузырями развлечений, но игра закончилась трагически, а на кону отныне стояли жизнь и смерть.

И я знал, что, если не найду новую судьбу, мне предстояло одиночество среди руин прошлого.

Воинам моря не довелось танцевать в первый день Осеннего фестиваля, а Русалочки не спели свою песню. Актеры не сыграли пьесу, купеческие гильдии не прошли парадом по площади. Вместо этого небольшая толпа наблюдала за парой священников, молившихся у большого старого храма к северу от города, где в жертву принесли овцу и белую телку. Временный совет и члены Королевского посольства вместе со мной вошли в храм для личной беседы с богом.

Храм построили давным-давно в старинном кольцеобразном стиле империи: два круга колонн, над ними купол, а при входе заостренный портик. В белый известняк вмуровали останки божественных существ: скелеты рыб, морские лилии, зубы акулы, спиральные раковины моллюсков. Купол покрывала бронзовая чешуя, окрасившаяся со временем в цвет морской волны – казалось, под стеклянной чашей застыла часть океана.

В святилище на постаменте стоял бог с лазурной кожей. Его рост достигал пяти футов, тело было сделано из слоновой кости, бронзы и сверкавших голубых самоцветов: лазурита, кианита, бирюзы, голубого солнечного камня, халцедона, иолита и аквамарина, глаза из голубого опала в лучах солнца меняли цвет, иногда становились яркими, а порой темными, задумчивыми и устремленными внутрь. В одной руке он держал сеть из медной проволоки, полную вырезанных из драгоценных камней рыб, в другой – позолоченный трезубец.

Свет жертвенных костров мерцал в глазах бога, когда я, одетый в адвокатскую мантию и шапочку ученика, вошел в храм вслед за послами и тихо встал у них за спинами. Поклонившись стоявшему на постаменте Пастасу, я вежливо сообщил божеству о своих надеждах на путешествие в столицу.

Посольство, торжественно названное Королевским, отправлялось в столицу, город Селфорд, чтобы вручить королю петицию с просьбой о помощи уцелевшим горожанам, защите от пиратов и выкупе пленных. Разумеется, если короля Стилвелла успеют застать в Селфорде до того, как он отбудет в зимнюю столицу Хауэл.

В посольство входил чудом пробравшийся туда ольдермен аптекарь Гриббинс. А также Ричард Хоутри, носивший титул лорда Уттербака, – его отец являлся графом Венлоком. Уттербак был угрюмым молодым человеком двадцати четырех лет, немногословным, с каштановыми волосами и небрежными манерами. Он приехал в Этельбайт через два дня после нападения пиратов с отрядом из тридцати хорошо вооруженных воинов, посланных его отцом. И, хотя военные таланты принесли ему некоторую популярность, его включили в делегацию не из-за умения командовать людьми, а благодаря письмам с подписью отца-графа, гарантировавшей ему аудиенцию у короля.

Говорил Уттербак крайне неохотно. Ораторские таланты не входили в число его сильных сторон.