Кыш, пернатые!

Тень промелькнула внизу неожиданно – проскользила по зелёной траве, усеянной желтыми цветами, по кроне одинокого дерева, шелестящего листвой, и снова по траве. Окатило тревогой – забыл, забыл смотреть в небо над собой. Повернул голову.

Большое, чёрное, разлапистое – в вышине. Страхом окатило, непониманием. И следом – «крылатый!» – полыхнуло радостной оторопью. Из наших? Кто? Не разобрать. Он меня видит? За ним!

Крылатый, выписывая плавный полукруг, летел в горы. Снижался.

Заполошно работая крыльями, рванул следом. Набирал высоту, стараясь не упустить из вида.

Нет, не видит. Надо скорее! Потеряю!

Крылатый снижался быстро.

Мелькнул на фоне неба и исчез, слившись с чёрными выступами скал.

Ущелье. Вон то ущелье. Он должен там приземлиться.

Изломанная линия хребта… и открылось широкое плато между двумя отрогами гор. Грязно-серой неряшливо брошенной тряпкой вниз сползал ледник. По цвету почти не отличался от сжимающих его скал. Старый – никакого сверкания льда и белизны снега, – завален россыпью камней. Этот застывший поток льда обрывался вниз отвесной стеной. А дальше внизу – всё та же степь, холмистыми волнами плывущая к горизонту.

Летел над ледником. Никакого движения – ни на земле ни в воздухе.

Потерял.

И не хотел в это поверить. Давил в себе желание лететь дальше, перевалить через следующий хребет, искать там. Что-то удерживало. Кружил над ледником, всматривался.

Вон там, среди камней! У самого обрыва. Или показалось?

Падал вниз камнем, ветер выбивал слёзы из глаз.

Раскинул крылья, опёрся о неподатливый воздух, затормозил у самой земли.

Да!

Кто это?

Смотрел оторопело. Нога подвернулась – не заметил камень – упал на колено, боли не почувствовал.

Прислонившись спиной к скальному выступу, разведя чёрные крылья в стороны, сидела женщина.

Широкое загорелое лицо, нос пуговкой, суженные глаза под прямыми бровями на круглом лице… Монголка! Волосы иссиня-чёрные, под цвет крыльев, разделены пробором на две тонкие косицы – вон одна змейкой стекает с плеча на грудь. Большие, налитые тяжестью, с крупными чуть сморщенными тёмно-коричневыми сосками груди, свисали вниз, к складкам на животе. И всё её тело словно прожарено на солнце, овеяно степным ветром. Не поймёшь, сколько ей лет – может, двадцать, а может, и все сорок. Хотя вряд ли двадцать… Вон грудь какая, как у рожавшей.

Женщина спокойно смотрела на него. Сидела, вытянув ноги, опираясь на раскинутые в сторону крылья. Какая-то тряпка, заменяющая юбку, высоко задралась, обнажая загорелую мускулистую ногу. Не выказывала ни удивления, ни тревоги. Просто смотрела.

Надо что-то сказать!

Сел в стороне на камень, прикрылся крылом, только сейчас сообразив, что голый и все «достоинства» наружу.

– Здравствуйте! – внятно выговорить не вышло – в горле что-то булькало и клокотало.

Молчит.

О чём спросить? В голове пусто до звона.

– Вы здесь одна? – выжал из себя.

Произнесла какую-то длинную фразу на непонятном гортанном языке.

– Понятно… диалога у нас не получится. – И в первый раз улыбнулся, широко, открыто.

Улыбнулась в ответ. Показалось, что застенчиво, только чуть-чуть… уголками тонких губ.

Но было уже не важно. Главное, что улыбнулась. И радостью полыхнуло в душе – он уже не один! Как и что будет дальше – не важно. Смотрел на неё и не мог согнать улыбку с лица. Хотелось говорить, рассказывать. Пусть она не понимает, главное, чтобы слушала и улыбалась, была рядом.

– Меня Валентином зовут. Валя. Мы из Москвы. Точнее, я из Москвы… Россия!

Произнесла что-то непонятное. Потом медленно, по слогам:

– Ма-ска.

– Да! Да! – радостно закивал головой.

Припекало солнце. Хотелось пить. Молчали.

Он старался не смотреть на неё, смотрел в долину, которая таяла в дымке, высыхая после ночного дождя. Навалилась усталость, хотелось закрыть глаза и уснуть, но только чтобы она была рядом. Он не один, он нашел – теперь о нём позаботятся. Вот только её голая грудь притягивала взгляд. Старался не смотреть, но… Нет, не эротическая подоплёка… что-то иное заставляло радоваться и восхищаться – не мог сформулировать для себя, но что-то очень важное…

Она неожиданно встала. Подошла к краю, обернулась, посмотрела на него. Увидев, что вскочил вслед за ней, улыбнулась. Согнув ноги в коленях, сильно оттолкнулась от скалы, расправила крылья и полетела. Он, не раздумывая, ринулся следом.

Сейчас ему было всё равно, куда лететь. Куда угодно, лишь бы не остаться опять одному. Как ветром выдуло мысли о том, что хотел сдаться на пограничном посту. Появилась надежда. Пока ещё не понятно – на что? Не важно! Не думать, просто следовать за ней.

Вдоль подножья ледника, за пологий хребет, который громадными ступенями сползал в степь… и открылась небольшая долина. Внизу тонкой ниткой бежала накатанная дорога, упиралась в разбросанные в беспорядке дома – нет, не дома это, юрты, похожие сверху на серые тюбетейки, брошенные среди зелёной травы. Вдали, по дороге, пылил грузовик. Отара овец серым пятном растеклась у подножья горы. Пастух на лошади в отдалении.

Заложила крутой вираж, пошла на снижение.