Лабиринт на ладони

Пётр никогда не управлял самолетом, а тем более не умел его заводить. В ступоре он сидел несколько секунд, после чего с ужасом обнаружил отсутствие ключа зажигания. Надеясь, что его быть и не должно, он попробовал подёргать различные рычажки и, наконец, нашел нужный – стартер. Кровь резко хлынула в руки, стало даже жарко от испытанного облегчения. Двигатель заревел и через пять секунд нормально заработал; не дожидаясь прогрева, новый пилот дёрнул рычаг тяги на себя, чем вызвал ускорение самолета. Звук работающего двигателя уже разбудил пилота и солдат, они выбежали из хижины и увидели удаляющийся Ан-2.

Ускорялся он предательски медленно из-за своего старого, непрогретого двигателя. Послышалась автоматная очередь, несколько пуль прошили обшивку воздушного судна, одна даже пролетела мимо Петиной головы и пробила отверстие в ветровом стекле. Впереди вдруг открылся овраг, тут Петя потянул штурвал на себя, но скорости еще не хватало, впереди показался обрыв.

Долетели звуки второй автоматной очереди, на этот раз одна из пуль угодила в приборную доску, предварительно пробив обшивку и раздробив левую голень Петра. Он не сразу почувствовал боль, его больше беспокоило другое попадание: с грохотом и резким рывком пробило левое шасси. Спас от крушения склон оврага, самолет выкатился на него, шасси оторвались от поверхности, нос клюнул вниз, затем набрал скорость и повернулся вверх, куда его и пытался направить Пётр. Маленький зеленый самолетик вынырнул из оврага к его противоположному склону. Вдали ещё слышались одинокие выстрелы, но пули уже не могли достичь быстро удаляющейся цели. И тут пришла боль.

Боль в ноге растеклась, казалось, по всему телу, отягощало ещё и то, что кровь ручьём текла по штанине на пол и в ботинок. Сознание мутилось. Удостоверившись, что самолет идёт ровно (самолётом управлять было на удивление легко), даже если бросить штурвал, Пётр попытался забинтовать рану. К слову, ему повезло: сразу за капитанским креслом располагалась аптечка, где он нашел антисептик, вату, бинт, жгут, и, что самое важное, новокаин.

Едва соображая, наш герой перетянул туго ногу, обколов предварительно весь участок ранения новокаином и приняв несколько таблеток обезболивающего. После чего, перемотал, как смог, саму рану бинтом и ватой, пытаясь закрепить поломанную кость с помощью отломанного подлокотника правого кресла для второго пилота. Самолет иногда при этом уводило в сторону, вверх или вниз, и Пётр поспешно исправлял положение, дабы не свалиться в штопор.

Испытывая шок от боли, Пётр всё меньше думал о направлении полёта. Однако, окончив оказывать медицинскую помощь самому себе, он вдруг осознал, что обязательно нужно выбрать направление, ведь топлива по расчётам хватит лишь на пять-шесть сотен километров. Солнце вот-вот должно показаться за горизонтом впереди, значит самолет правил на восток, к границе Кении и Эфиопии, подумав, он повернул на юг. Это решение было не стремлением попасть в Уганду, скорее, новоиспечённый пилот боялся усугубления ситуации встречным слепящим солнцем.

В него пару раз пытались стрелять, пока он пересекал границу, но не звук, ни пули не долетали до самолёта. Пётр пытался выходить на связь по рации, обращаясь за помощью, прося сориентировать к месту посадки. Стрелка топлива клонилась к нулю, и вот впереди показалось нечто, напоминающее взлётную полосу. Пётр направил самолет вниз, рассчитывая сесть. За полосой виднелось поселение, стоящее на берегу какого-то крупного водоёма.

Самолёт поравнялся с полосой, опустился до нескольких метров; с малой высоты Петру показалось, что при такой скорости он просто воткнётся в землю носом, тем более при сломанном шасси, а снижать скорость быстро он не умел. Тогда он направил свой самолёт дальше, к воде, рассчитывая приводниться. Топливо закончилось на подлёте к предполагаемому месту посадки, однако самолёт успел набрать достаточно высоты и планировал, опускаясь достаточно медленно. Самолёт приблизился к водной глади, летя вдоль берега над мелководьем. На высоте метров двадцать Пётр решил предпринять попытку сесть, тем более что на пути в паре сотен метров показался выдающийся мыс, поросший зарослями кустарника. Но самолёт шел еще слишком быстро и при ударе фюзеляжем о воду, ставшую на скорости твёрдой, как камень, отскочил вверх, словно блинчик, и через четыре секунды врезался в кустарник на берегу.

Посадка всё же оказалась достаточно мягкой, пристёгнутый к креслу, Пётр не вылетел вперёд, однако его организм, потерявший много крови, не выдержал и лишился чувств.

Скоро к месту аварии подоспели местные жители, в первую очередь рыбаки на лодках. Увидев европейца, они удивились и испугались, но удосужились вытащить его и доставить к местным знахарям. Его даже попытались лечить, напаивая какими-то снадобьями и поливая раны отваром из мяса сушёной обезьяны. Боль в результате «лечения» утихла, но ум всё больше затуманивался, память стиралась.