Лабиринт перемещения

Но такое количество переходов оказалось чересчур большим даже для привычного Климова, у меня же кружилась голова и неприятное ощущение тошноты сохранялось еще минут десять — все то время, пока мы приближались к серому кораблю и взбирались по неудобным скобам в его рубку. Лезть пришлось высоко, два раза я оступался, а Климов, карабкавшийся первым, оглядывался.

— Послушайте, писатель! Почему создавший этот мир не мог предусмотреть маленькую приятную мелочь. Такой небольшой лифт?

— Все предусмотреть невозможно, — внизу не было видно лица Климова, но я почувствовал, что он ухмыляется.

Наконец, через узкий люк мы ввалились внутрь корабля. В глаза бросиаись два экрана. Перед каждым стояло по креслу. Я повалился в правое — оно оказались мягким и очень просторным.

Писатель расположился рядом и извлек из карманов джинсов потрепанную записную книжку. Если бы не эта маленькая книжечка, мы никогда не запомнили бы длинный и совершенно бессмысленный набор слов и цифр, продиктованный Хильдой и являющийся ключем для запуска корабля. После того, как Климов проговорил всю эту белиберду, молчание продолжалось довольно долго, потом раздался скрипучий голос.

— Корабль «Фобос» приветствует вас на борту и ждет задания.

Писатель снова заглянул в книжечку:

— Сектор два-семь-пять-один. Побыстрее, пожалуйста.

Раздался ровный гул. Мы стартовали с астероида.

— О какой катастрофе говорила Хильда? — спросил я, когда тяжесть перегрузки немного уменьшилась.

— Точно сказать трудно. Думаю, в результате уничтожения космической станции может нарушится связь одного мира с другим и тогда возможно слияние одного мира с другим.

— Чем это грозит?

— Я слышал однажды подобное произошло. Тогда небоскреб со всем населением очутился на небольшой планетке, с редкими, но прожорливыми зверюшками. Те, недолго думая, пообедали несколькими подвернувшимися под зубы людьми. Ну а затем люди с небескреба начисто уничтожило всех животных на планетке.

— Приближаемся к заданному сектору, — проскрипел голос корабля, — какие будут указания?

— Бортовое время? — Климов спросил так, будто ничем, кроме управления космическими кораблями в жизни не занимался.

— Двадцать три пятнадцать, — ответил компьютер.

Как и предполагала Хильда, у нас осталось около сорока минут — время, за которое предстояло научиться обращаться с орудиями корабля. Дело оказалось легче, чем мы предполагали: «Фобос» объяснял немного занудливо, но понятно. Климову достались все орудия левого борта, а мне правого. Рядом с кораблем болталось несколько метеоритов и через несколько минут я уже сумел поймать один из них в перекрестке прицела, скользящего на экране. Коротко вспыхнуло, и бесформенная глыба рассыпалась в пыль.

Клипов тоже неплохо освоился. После шестого или седьмого метеорита я оторвался от экрана:

— Все равно стрелять лучше самого «Фобоса» не научишься. Почему просто не ввести в него данные на эти корабли и не приказать уничтожить?

— Думаю ничего не выйдет. Хильда обязательно упомянула бы о такой возможности. Но попробовать конечно стоит, — ответил Климов и коротко рассказал компьютеру суть дела.

— Характер цели, — запросил «Фобос».

— Автоматические корабли, — писатель, наморщив лоб, пытался вспомнить, что еще говорила Хильда, но безрезультатно. Я тоже ничего не вспомнил.

— Сожалею, это не мое дело, — помедлив, ответил «Фобос».

— Чёртова железка.

— Простите, не понял.

— Как только они появятся, дай знать и выводи на оптимальные позиции для стрельбы.

— Понятно, — компьютер замолчал.

Корабли появились довольно скоро. Сперва заскрежетал «Фобос», предупреждая, ну а потом и мы увидели их корпуса на экранах. Совершенно синхронно пара развернулась и пошла на нас. Мне, впервые за все время стало не по себе.

Климов обернулся и подмигнул.

Но мы кемного не успели. Они стали стрелять первыми и только благодаря какому-то немыслимому маневру нашего корабля удалось выкрутиться. На экранах ярко полыхнуло внизу и справа, писатель ожесточенно ругнулся, потом мне удалось поймать в прицел длинный корпус одного из нападавших. Но мы все равно не успели. Второй корабль возник совсем рядом, «Фобос» затрясло, меня бросило вперед, сильно толкнуло в плечо. Возникло знакомое ощущение перехода и вместо мягкого кресла я почувствовал под собой жесткую поверхность.

— Цел, путешественник? Приветствую в родном, городе.

Сверху нависала лохматая голова Климова. За спиной у — писателя поднималась красная стена дома. Выщербленный кирпич, из которого она сложена, снизу доверху испещрен знакомыми разноцветными надписями. Переулок замусоренный и пустынный. Но мы были дома.

— Что с «Фобосом»?

— Корабля больше нет. Неважные из нас стрелки.

— Как мы здесь очутились?

— В последний момент сработал переходник. Так и будешь лежать на асфальте?

Я встал и потрогал распухшую бровь. Еще была разорвана куртка на плече. Климову, судя по всему, тоже досталось — большое красное пятно у него на скуле обещало превратиться в приличный синяк.

— Имеете неприятности, молодые люди? — седоватый мужчина стоял шагах в семи от нас.