Лабиринты чувств

Конечно, номер в хорошей гостинице, билет и командировочные ему оплачивает какая-то солидная фирма. Раскошеливается, так сказать, на представительские… Но подарок Квентин делает за свой счет… Неужели из-за того, что Юлька по глупости упрекнула его в отсутствии «крутых атрибутов»?

— Экономия времени стоит денег, — заметил Квентин. — Как это по-вашему…

— Время — деньги, — машинально сказала Юлька.

— У меня тоже такой, — радостно сообщил Квентин. — Запомни номер. — Он протянул картонку с цифрами. — Теперь, если ты опаздываешь, пожалуйста, предупреждай меня… Юлька засмеялась:

— Слушаюсь, сэр!

Интересно, у него в номере цифры ровно в обратном порядке: три-семь-один… Тройка, семерка, туз… А где же пиковая дама?…

Опять Пушкин… Только она не роковая дама. Она просто дама. Дама сердца…

А он ее рыцарь.

…Они занимались любовью, маленький пейджер через каждые пять минут повторял новое сообщение:

«Люблю… люблю… люблю…»

Это Квентин велел диспетчеру дублировать целый час это крайне важное, срочное признание…

Юлька протягивала руку, нажимала черную кнопочку, и текст застывал на экране…

Новое слово техники множило слова в геометрической прогрессии. Даже обожающая облекать все чувства в фразы близняшка могла наконец-то в полной мере насытиться этими словами.

— У меня для тебя сюрприз. — Он перевел дыхание и прижал Юльку к себе.

— Не слишком ли много для одного вечера?

— В самый раз. — Квентин помедлил, вглядываясь в ее лицо, и торжественно сообщил: — Я решил остаться еще на месяц. Сегодня днем мне продлили визу.

Юлька обрадовалась, но тут же испугалась:

— А тебе ничего за это не будет?

— От кого?

— От босса. Ты же уже закончил все свои дела…

— Ну, всегда можно найти новые, — глубокомысленно заметил Квентин. — У меня в России есть самое главное дело — это ты…

Юлька счастливо уткнулась носом в его плечо.

Еще никто не говорил ей, что она — самое главное в жизни. Она сама ставила сердечные увлечения только на второе место. Первое безоговорочно принадлежало работе. И вот. оказывается, все ее представления переворачиваются с ног на голову… А может, с головы на ноги? Ведь что может быть важнее, чем один-единственный миг с любимым? Разве стоит этого самая блестящая карьера?

А предстоит целый месяц… Он уже заранее кажется самым дивным, самым чудным в жизни. Он растягивается в вечность. И сжимается до мгновения, едва подумаешь, что и он когда-нибудь кончится…

Теперь Юлька постоянно чувствовала, что Квентин рядом.

Она неслась по эскалатору, привычно прыгая через ступеньки, а маленький пейджер тоненько пищал, передавая неповторимая и замечательная.

Она толкалась в вечно переполненном троллейбусе, а верный неразлучный дружок исправно писал на своем экране что ее любят, любят и ждут.

И стиснутые давкой пассажиры не могли понять, почему худенькая девушка с острыми локтями вдруг озарилась такой дивной, загадочной, отрешенной от всего улыбкой…

Она спешила по запутанным останкинским коридорам, машинально кивала на ходу знакомым, а в руке, как маяк, как путеводная звезда, был подарок Квентина. И в ушах звучал его голос…

Едва влетев в редакцию молодежных новостей, Юлька тут же бросилась к телефону.

Набрала номер и без стеснения продиктовала громко. так что слышать могли все присутствующие:

— Абоненту три-семь-один. Люблю. Буду в шесть. Не могу дождаться…

— Ого! — разом восхищенно выдохнули Александра и Костя.

А Юлька с вызовом глянула на них, не в силах скрыть сияющую, честно говоря, немного глуповатую улыбку…

И Костя тут же это подметил:

— Кажется, мы понесли потерю… — трагическим голосом сообщил он. — В наших рядах зияющий пробел… Мы лишились, товарищи, умного, мобильного, контактного сотрудника. Ведь от любви, граждане, все безнадежно глупеют. И вот участь сия не минула уважаемую Юлию Синичкину. — Он развел руками. — Даже не знаю, как теперь она будет делать репортаж из славного Приморья? Ведь ее словарный запас сократился до словарного запаса Эллочки Людоедки. И начхать ей теперь на экономику, культуру и нас с вами, вместе взятых…

Костя достал воображаемый платочек и «всплакнул».

— Сам дурак! — парировала Юлька.

А Костя в ответ только выразительно покрутил головой, призывая всех в свидетели:

— Вот видите! Глухой номер. Придется вам, Андрей Васильевич, искать, кого послать вместо Синичкиной.

Шеф потер переносицу и подключился к игре. Впрочем, по его тону было непонятно, то ли он, как и Костя, подшучивает над Юлькой, то ли и в самом деле раздумывает всерьез.

— Но ведь там, — он ткнул пальцем вверх, — утвердили ее заявку. Даже не знаю… Может, Матушкину? Правда, у нее опыта еще маловато… И трудно работать на чужом материале…

Погруженная в свои сладкие мечты, Юлька пропускала мимо ушей их реплики, но тут словно очнулась и насторожилась:

— Куда послать? Кого? Вместо меня? Ну уж нет!

— Слава Богу! — расхохотался Костя. — Кажется, это не так безнадежно. Больной будет жить…

А Юлька уже теребила шефа:

— Какую заявку утвердили? О Приморье? Это точно? И мне дадут группу?