Лабиринты памяти

Это оказался карандашный портрет девушки. Искусно прорисованное лицо – скулы, едва заметные морщинки на лбу, светлые карие глаза с точкой над правой радужкой, густые волосы, собранные в конский хвост, и глуповатая улыбка. Работа высочайшего мастерства. Ника настолько поразилась точности исполнения, что даже не сразу поняла, кому принадлежит лицо. А когда узнала, то едва не открыла рот от удивления: Дженни Тейлор!

– Подожди-подожди… Откуда это у тебя?

– Да это Саш… в смысле, Алекса, он же у нас художник. Всех рисует, – как само собой разумеющееся ответила Мари и в подтверждение своих слов помахала толстой папкой. – Мы хотели сделать альбом на выпуск, вот я и решила посмотреть, кого не хватает.

Ника напряженно всматривалась в карандашный рисунок и не могла поверить своим глазам. Мари не помнила о существовании подруги Дэвиса, и Ника была уверена, что и другие тоже. Но вот же подтверждение!

– Нет, я не знаю, кто это, – сделав глубокий вдох, ответила она. – Но это очень красиво. Можно оставить?

– Думаю, он даже не заметит, – пожала плечами Мари и принялась дальше разбирать папку.

Ника сложила рисунок в несколько раз и засунула под матрас.

– Ого! – воскликнула Мари. – Здесь и ты есть. Глянь, какая красотища!

Она подскочила к Нике и, с размаху упав на ее кровать, сунула ей рисунок. Сердце резко кувыркнулось в груди. Он сделал его в один из дней, когда Ника сидела на излюбленном месте в библиотеке: сосредоточенный на книге взгляд, кончик карандаша во рту, небрежно собранные волосы, частично спадающие на лоб и щеки, нос с горбинкой и родинка над губой… Каждая мелочь, каждый штрих – в рисунке было все. Судя по ракурсу, Маркел сидел на полу за соседним стеллажом и рисовал, наблюдая за ней через зазор между книгами на нижней полке.

– Челюсть с пола подними, – рассмеялась Мари.

Ника встрепенулась и заставила себя улыбнуться.

– Я просто удивлена, насколько талантлив твой братец, оказывается, – отмахнулась она.

– А я удивлена, – Мари взглянула на портрет, – что он тебя нарисовал. Ты совершенно не его типаж.

– Польщена оказанной мне честью, – буркнула Ника.

Во всей учебной суматохе, мыслях о потустороннем мире, превращениях и тщетном поиске ответов о Дженни Тейлор Ника не заметила, как наступил последний учебный день перед рождественскими каникулами. Школьники уезжали домой утром двадцать четвертого декабря, а накануне по традиции всех ожидал праздничный вечер.

Ни свет ни заря в комнату девочек с громким смехом ворвались Патрик и Доминик. В руках они держали ворох коробок всех цветов и размеров.

– Дамочки, подъем! – воскликнул Доминик. Его занесло, и часть коробок посыпалась на пол, открывая взору заспанных девчонок довольное и не по-утреннему бодрое лицо Алиата.

– Ура, подарки! – крикнула Стейси.

Выскочив из-под одеяла, блондинка бросилась к Патрику и помогла ему избавиться от груза.

– За что я люблю «Форест Холл», так это за ранние поздравления, – просияла Барбара, поймав маленькую коробку, которую кинула ей Стейси.

– Если бы вы еще сами их себе приносили… – прокряхтел Патрик. Присев на корточки, он аккуратно поставил оставшиеся коробки на пол рядом с письменным столом и гордо отряхнул руки. – Ну, где моя награда?

Стейси хихикнула и чмокнула его в щеку.

– Харт-Вуд, подъем, для тебя тут есть кое-что, – сообщил Доминик, повертев в руках желтый конверт.

Ника нехотя высунула голову из-под одеяла.

– Давай вставай, мы только твою пижамку не заценили еще!

– Сплю голая. – Ника приподнялась на локтях, прижимая одеяло к шее. – Тебе есть восемнадцать, чтобы смотреть?

Мари рассмеялась, а Доминик залился краской и молча отдал ей конверт.

– В общем, ждем через полчаса на завтраке, – сообщил Патрик, заискивающим взглядом окидывая тонкие пижамные шорты Барбары. Крауш показала ему язык и запустила подушкой.

Парни с громким смехом выскочили из комнаты, а Стейси, Барбара и Мари тут же бросились разбирать подарки.

– Доставка подарков – удобно, – фыркнула Ада. Она сидела на кровати, недовольно оглядывая разноцветные коробки.

– Вытри рот – желчь струится. – Мари бросила ей серебристый сверток.

Лицо Ады преобразилось. Напустив на себя загадочный вид, Блодвинг развернула презент: им оказалась небольшая деревянная фигурка женщины с двумя лицами.

– «За то, что ты такая разная», – прочла она надпись на маленькой открытке, прикрепленной ленточкой к шее фигурки.

– О, кто-то отметил твое лицемерие, – едко бросила Барбара.

– Скорее, мою многогранную душу, – фыркнула Ада. – Между прочим, это красное дерево!

Стейси и Барбара многозначительно переглянулись.

– А это тебе от меня. – Мари присела на краешек кровати и протянула Нике пакет. В нем оказался легкий белый сарафан свободного кроя. – Хоть ты и любишь спать нагишом, но эту пижамку придется надеть.

– Очень мило. Хотя мне удобнее в джинсах…

– Прекрати, это пижамная вечеринка, – простонала Мари и, наклонившись так близко, чтобы их никто не услышал, шепнула: – Эта стерва получила намек. Двуликий бог Янус.

– И кто же у нас такой проницательный? – заговорщическим тоном спросила Ника.