Лабиринты Роуз.

— У меня к вам встречный вопрос: по какому праву вы называете себя правительницей Тонг-Зитта и диктуете, что я должен делать? — не так громко как Солнце произнес Эдуард, но каждый в зале его услышал. По рядам придворных прошелестел шепот. — Пока вы не предъявите доказательств, я буду считать вас самозванкой.

— Я — дочь Орраха Могучего. Я принцесса драконов! — девушка вцепилась в подлокотники трона так, что побелели костяшки пальцев.

— Покажите мне ваших драконов, — спокойно продолжил Эдуард. — Заставьте хоть одного пролететь мимо этих окон, чтобы мы убедились, что они вам послушны. Не можете? О какой тогда власти вы говорите? Вы — самозванка.

Солнце зло кусала губы.

— Да как вы смеете! — взвизгнула она, услышав ненавистное слово «самозванка».

— Разве власть над драконами не передается вместе с Рубиновым оком? Предъявите мне этот магический атрибут, и я отнесусь к вам с должным почтением.

— Чего вы хотите от меня? — сдалась Солнце, понимая, что без камня она проиграла. — Мои драконы больше не представляют для вас опасности, поэтому Союзу нет нужды пребывать в Лабиринтах. И позвольте нам самим разбираться, кто достоин власти в Тонг-Зитте.

— Не позволю, — спокойно произнес Эдуард. — Я не могу допустить, чтобы на троне сидела девица, купившая себе власть предательством. Я мог бы посмотреть на эту подлость сквозь пальцы, не коснись вы моих детей.

— Разве я не написала вам, что не имею никакого отношения к похищению вашей дочери, принцессы Роуз Эрийской? Ее увезла сбежавшая узурпаторша Лолибон, которая сейчас держит путь в Эрию. Не пора ли вам отправиться в погоню за ней?

— Нет. Не пора. И я пришел не за дочерью. Я пришел за сыном, которого вы удерживаете силой.

Лицо Солнца скривилось от ярости.

— Я никого не удерживаю силой. И если вы намекаете на графа Пигеона, то он не желает видеть кого-либо из прежней жизни. Мой жених вычеркнул вас из своей памяти.

При этих словах земля ушла из-под ног Роуз, и если бы не Соргос, принцесса упала бы на колени.

— Пусть он сам скажет об этом, — твердо ответил Эдуард. — Если вы сейчас же не покажете мне сына, то через час армия Союза пяти королевств займет все покои замка. В том числе королевские.

Эдуард был спокоен, в отличие от Солнца, которая едва сдерживалась.

Она сделала нервное движение рукой, и стоявший у трона человек поспешно удалился.

— Хорошо. Вы увидите его. Но боюсь, Ваше Высочество, вас ждет разочарование.

— Ничего, — усмехнулся Эдуард. — Я справлюсь.

— Соргос, посмотри внимательно, ты нигде не видишь моего Фаруха? — зашептала Катарина, и Роуз устыдилась, ведь она думала только о себе и своих переживаниях, а рядом с ней находился человек, который тоже страдал.

— Нет, его нет в зале, — Соргос незаметно осмотрелся. — Но я обещаю, мы не уйдем отсюда, пока не разузнаем, где ваш муж.

— Спасибо, голубчик.

Эти простые человеческие слова так отличались от языка, на котором говорили Солнце и Эдуард, что Роуз почувствовала невероятную нежность к доброй женщине. Ей захотелось обнять ее и приободрить, но, боясь привлечь внимание Солнца, Роуз только погладила руку Катарины.

Минуты ожидания показались вечностью. Солнце сидела на троне с непроницаемым лицом, по обе стороны от нее стояли вооруженные люди, готовые в любой момент отреагировать на действия незваных гостей. Черные плащи и капюшоны, которые никто, кроме Эдуарда, не снял, заставляли воинов «правительницы» нервничать.

Распахнулись двери, противоположные тем, через которые прошли Эдуард со своей «свитой», и в зале появился Петр.

Роуз, забыв о том, где она находится, едва не кинулась к любимому, но Соргос удержал ее, больно схватив за плечо.

Спокойный, уверенный, облаченный в ладно сидящую одежду, Петр с грацией хищника приблизился к трону. Солнце с улыбкой протянула мужчине руку. Петр тут же припал к ней с поцелуем, но и после приветствия их ладони не разомкнулись. Роуз ревниво заметила, как большой палец графа нежно гладит ладошку Солнца в тайне от всех.

Принцесса Эрийская даже застонала от досады, когда Петр, осматривая присутствующих в зале, безразлично скользнул взглядом по фигуре отца, стоящего впереди отряда. Ладно, Петр не мог разглядеть ее саму, но приемного отца он должен был узнать! И еще один укол ревности прошил ее сердце: нельзя было не признать, что Петр и Солнце выглядели настоящей влюбленной парой.

— Тише, тише, деточка! — услышала Роуз шепот Катарины. — Еще не время отчаиваться. Здесь что-то неладно.

— Здравствуй, сын, — произнес Эдуард. Роуз почувствовала, как дрогнул голос отца на последнем слове.

— Петр, наш эрийский гость утверждает, что он твой отец, — громко произнесла Солнце. — Так ли это?

— Наш гость должно быть обознался, — Петр едва заметно улыбнулся Эдуарду, с нескрываемым любопытством рассматривая его лицо. — Единственный человек, которого я считаю своим отцом, скоро придет сюда. Милая, пошли за ним, пусть поторопится.

— Любимый, не стоит его беспокоить. Ты же знаешь, как плохо он чувствует себя в последнее время.