Лабиринты Роуз.

— Я хочу, чтобы ты выглядел героем в ее глазах, — Петр не собирался открывать ему секреты Бахриманов. — Или через лабиринты, или никак. Советую выучить план продвижения наизусть. В пути всякое может случиться. Ты можешь стать пленником любого из лабиринтов, если бумаги намокнут или ты их потеряешь. Не вздумай обращаться к жителям, тебя сдадут как чужака. Бумаги лучше передать Эдуарду, чтобы он знал, где вас встречать и защитить в случае погони.

Петр дал Руффу месяц — Бреуж находился ближе к Тонг-Зитту, чем столица Эрии, полет на драконе занял бы максимум две недели, прохождение лабиринтов дней десять, даже если часто останавливаться, а Петр указал наикратчайший путь до «Пьяного дракона».

В этом крылась причина беспокойства Петра — Руфф не появился в харчевне ни через пять, ни через шесть недель. Вся подготовка побега Роуз могла пойти насмарку. Хорошо, что Солнце заранее заслала во дворец свою подругу под видом служанки. После заточения Петра вся нагрузка по спасению Роуз легла на принцессу драконов.

В день, когда Роуз объявили невестой дракона Шотса, Петр чуть не сошел с ума. Сила воли и вера, что дочь Могучего Орраха не подведет, помогли ему успокоить подозрения Лолибон: он выглядел сломленным и безучастным к судьбе своей бахримановской страсти.

С Солнцем вообще все оказалось крайне сложным. Единственная их совместная ночь, как Петру думалось, ушла в небытие. Но принцесса драконов считала иначе, что явилось для него полной неожиданностью. Вчера он, расстроенный увиденным актом чужой любви, сидел в подземелье, не замечая, что Солнце, пытаясь утешить, гладит его по спине.

— Не надо было ходить смотреть на них. Я предупреждала, что Роуз под присмотром.

— Последние дни я беспокоился за нее, мне казалось — она больна.

— Тебя только вытащили из темницы, ты еще не пришел в себя, вот и путался. Я так рада, что ты опять с нами. Сколько мы не виделись? Почти год? Ты изменился. Похудел, глаза стали злыми.

— Прости меня, Солнце, за ту ночь.

Она закрыла ладошкой ему рот.

— Не извиняйся. У нас еще все наладится. Я стала другой.

Ее глаза горели лихорадочным блеском. Солнце сидела так близко, что он ощущал жар ее тела. Нежная ладонь переместилась с его губ к скуле, погладила отросшую щетину.

— Посмотри на меня, Петр. Кого ты видишь перед собой? — вкрадчивый голос, слова произнесенные шепотом, тепло руки на его щеке. Петр всмотрелся в лицо принцессы. Приоткрытые в ожидании поцелуя губы, яркий румянец желания на щеках, вздымающаяся в затаенном дыхании упругая грудь.

Петр не успел ответить. Чья-то невидимая рука сжала его сердце. Он почувствовал, что с Роуз происходит что-то страшное. Петр даже поднялся, не в силах совладать с собой, отстраняясь от Солнца, убирая ее руки с себя. А когда, чуть погодя, его едва не сбила с ног волна смертельной боли, испытываемой Роуз, он потерял контроль и закричал.

— С Роуз что-то случилось! Она умирает!

Принцесса драконов, поднявшаяся следом за Петром, вдруг повисла у него на шее в попытке поцелуем закрыть его рот, не дать словам, призывающим дорогу Бахриманов, вырваться. А когда он, думая только о Роуз, оттолкнул Солнце, сложив руки для открытия портала, вцепилась в эти руки и закричала. Петр был ошеломлен ее напором, ее неистовым желанием удержать его.

— Не пущу! Пусть Роуз сгинет! Она не нужна, она лишняя! Ты только мой! Я сделаю тебя правителем Тонг-Зитта! Я сделаю для тебя все! У нас…

Но Петр не дослушал, что кричит Солнце, расцепив ее руки, он кинулся в портал.

Он опоздал, Роуз унес Соргос.

Петр переместился в замок и метался по нему, не зная, где искать свою принцессу. Он обыскал ее комнаты, забежал в покои Лолибон, но застал там лишь спящего Анвера. Он тряс его за грудки, хлестал по щекам, но не смог выбить из сонного брата и слова, как будто тот находился под действием сонного зелья.

Вдруг Петра пронзила сильная боль, и он понял, что Роуз жива — у мертвых ничего не болит. Она очнулась, но находится на грани. Он шел на боль Роуз словно слепой, интуитивно преодолевая запутанные лабиринты дворца. Как когда-то в детстве, когда они с Генрихом искали спрятанный Роуз предмет, а она кричала «холодно» или «горячо». Только в этой, взрослой игре время шло на секунды, а его чувства кричали «больно» или «очень больно».

Когда Петр очутился в подземелье, он уже знал, что ему готовят ловушку. Ни охраны, ни драконов. Его ни разу не окликнули и не остановили. Он ясно ощутил, в какой из комнат находится источник боли и нырнул в портал, но выходить из него не стал. Прячась в его тьме, Петр слушал разговор Лолибон с Фарухом и внимательно всматривался в окружающие его стены. Он разглядел едва мерцающую магическую решетку, след от которой какой-то сильный маг попытался спрятать в толще камня. Неправильная, искаженная злом решетка незаметно тянула, высасывала магию. Сделай Петр шаг, и ему не выбраться из ее призрачных, зловещих пут. Но что его может остановить, если за стеной умирает Роуз? Ничего. Даже страх собственной смерти. И он сделал выбор.