Лабиринты свободы

Обиженный таким назначением, Суворов в тот же день покинул столицу и отправился в Финляндию. Там только закончились военные действия, и возникла необходимость в укреплении северных границ напротив шведского опорного пункта Свеаборг. Несмотря на трудные условия работы в северных широтах, на недостаток строительных материалов и рабочих рук, под руководством Суворова вскоре были построены мощные укрепления. И теперь русский полководец с удовольствием их осматривал и был готов штурмовать даже то, что сотворил сам.

Со временем Суворову стало скучно от такого времяпровождения. Он не мыслил себя без военных походов, побед и следовавших за ними наград. Суворов с завистью из Финляндии следил за победами Ушакова на море и Репнина на суше над турками, ожидая своего часа, чтобы броситься в новое сражение и добиться получения желанных званий и почестей любой ценой и через любые жертвы.

VIII

ольский король заметно нервничал: он без всякой надобности перебирал на своём столе бумаги, перекладывая их с места на место, пытаясь тем самым скрыть дрожь в руках. С самого утра он находился в состоянии крайнего возбуждения, и на это была серьёзная причина. В этот день, 3 мая 1791 года, возможно, решится его судьба, определится будущее всего государства.

Деятельность последнего сейма Речи Посполитой постепенно давала свои положительные результаты. Государство активно развивало экономику и культуру, укреплялась армия. После заключения оборонительного польско-прусского трактата[32]

, как казалось польскому монарху, Речь Посполитая избавилась от влияния России, а прогрессивная патриотическая партия, которая поддерживала короля, сделалась непобедимой и всемогущей.

Однако реформы, которые бы укрепили государство и позволили ему развиваться, двигались, к сожалению, всё равно медленно. Затруднения в работе сейма возникали из-за консервативной партии во главе с епископом Коссаковским, гетманом Ржевуским и Браницким, которые являлись приверженцами России. Они находились в постоянной связи с российским дипломатическим корпусом, который умело направлял политиков в нужное для России русло.

Станислав Август Понятовский понимал, что необходимо было что-то предпринимать, чтобы изменить существующее в сейме и в стране положение, и он был не одинок в этом желании. Его сторонники Игнатий Потоцкий, ксёндз Гуго Коллонтай, итальянец Сципиона Пиатоли (секретарь и доверенное лицо короля), Немцевич и другие депутаты сейма тайно подготовили проект конституции и ознакомили с ним короля. После того как он отредактировал этот документ, встал вопрос о его принятии на сейме. Вот здесь-то могли возникнуть серьёзные трудности: депутаты сейма, сторонники России, не допустили бы принятия конституции и могли сорвать очередное заседание. Королю ничего не оставалось делать, как согласиться организовать заговор в своём родном государстве. Постепенно количество заговорщиков росло, и наконец пришло время, когда надо было принимать решение.

Проект конституции реформаторы решили внести на рассмотрение депутатов сейма в одно из первых заседаний сразу после Пасхи и принять его без обсуждения. Они рассчитывали, что многие из консерваторов не успеют вернуться в Варшаву после праздников из своих поместий. Своим же сторонникам король разослал письма, в которых торопил их с возвращением в Варшаву, пытаясь опередить оппозиционеров. Однако информация о срочном созыве сейма перестала быть для них тайной. Канцлер Малаховский уже «доложил» российскому послу Якову Булгакову, который недавно заменил Штакельберга, что король со своими сторонниками что-то замышляет, не поставив в известность Россию. Консерваторы также получили предписания срочно вернуться в Варшаву и наметили день сбора 5 мая. Но было уже поздно. Узнав точный день их сбора на сейме, сторонники короля решили ускорить процесс принятия конституции и опередили оппозицию на два дня.

В ночь на 3 мая 1791 года все командиры полков, расположенных в Варшаве, получили приказ о выступлении в направлении замка на Краковском предместье. Никто толком не понимал причину раннего подъёма всех воинских подразделений и не мог объяснить, с какой целью они туда маршируют при полном вооружении. Кто-то высказывал предположение, что умер король Польши, а кто-то уверял, что войска направляются на усмирение городского бунта. Правда, кто и против кого взбунтовался, для всех оставалось загадкой.

Когда войска добрались к месту назначения, их взору открылась удивительная картина. Их встречали не ружейными выстрелами и не возмущёнными криками, а всенародным ликованием и радостью. Отовсюду доносилось громкое «Виват король!», а восторженная толпа из Краковских ворот на руках несла седьмого маршала Малаховского, окружённого депутатами. Из окон соседних домов горожане махали платками и хлопали в ладоши. «Виват король! Виват король!..» — восклицали они. А в сеймовом зале в это время проходило историческое для всей Речи Посполитой событие.