Лабиринты свободы

Получив опыт правления, польский монарх сумел не только поднять экономику страны, увеличить её народонаселение, реформировать образование и структуры государственного устройства и управления. Используя свой богатый опыт на дипломатическом поприще и создания придворных интриг, ему удалось «усыпить» бдительность своей покровительницы российской императрицы Екатерины II, а также австрийского и прусского королей. Они довольствовались новыми территориями, присоединёнными к их государствам за счёт раздела Речи Посполитой, и считали польского короля послушной куклой в своих руках.

За прошедшие мирные годы в Речи Посполитой выросло новое поколение со своим новым отношением к жизни, с новым мировоззрением, подпитываемым идеями Руссо, Вольтера, Монтескьё и других прогрессивных мыслителей того времени. Но идея свободы и независимости всегда оставалась в умах патриотов Речи Посполитой. Менялось только их отношение к способам и методам воплощения в жизнь этой идеи.

Наконец закончилась «генеральная репетиция» подготовки Речи Посполитой к преобразованиям, на которой было оглашено основное содержание «спектакля». Четырёхлетний сейм 3 мая 1791 года без согласования с Россией утвердил и принял Конституцию Речи Посполитой (первую в Европе и вторую после Соединённых Штатов). По содержанию этого демократического документа Станислав Август Понятовский оставался монархом, но с ограничением власти. И это его вполне устраивало. Он без всякого принуждения с чистой совестью принёс присягу конституции, которую сам и редактировал. Ведь абсолютной власти он-то и не добивался. Его целью было создание единого мощного государства с развитой экономикой, готового не только к реформам, но и к защите прав на эти реформы. Именно для защиты такого государства и его права на существование Четырёхлетний сейм принял решение о создании стотысячной армии. Депутаты этого исторического сейма прекрасно понимали, что эту «вольность» им не простят. И в этом они были совершенно правы.

Армия Речи Посполитой не была ещё готова к сопротивлению армиям трёх европейских держав. К сожалению, сам Станислав Август Понятовский не смог стать тем лидером нации, который повёл бы за собой не только шляхту, но и весь народ. А именно без поддержки народных масс война 1792 года не приняла всенародный характер. Народ уже привык, что по его земле год от года передвигаются полчища войск различных государств. Магнаты страны также вели между собой военные действия, вытаптывая и выжигая пшеничные поля, и поэтому простые люди в своём сознании не разделяли ни Понятовских, ни Чарторыских, ни Екатерину, ни Фридриха... Лишь бы не забирали на войну мужчин, лишь бы жёны не становились вдовами, а дети сиротами.

Кроме этого, Речь Посполитая не смогла, как планировала, поставить под ружьё стотысячную армию, а среди командующих армиями, разбросанными на огромной территории, не было единства в тактике и стратегии ведения военных действий. А тут ещё Тарговидкая конфедерация.

Перед польским королём встал извечный вопрос: «Что делать?». Станислав Август Понятовский видел, что эта война пошла не так, как он рассчитывал, присягая в костёле Святого Яна. Армия Юзефа Понятовского отступала к Варшаве под натиском русских войск. С севера страны также не присылали торжествующих сообщений о победах польского оружия, а три вражеские армии уже маршировали по дорогам Польши и Литвы. Успешное сопротивление дивизии Костюшко русской армии под Дубенкой хоть на время и подняло моральный дух польских солдат, но всё равно не повлияло на истинное положение вооружённых сил Речи Посполитой. Можно было, конечно, продолжать войну «до победного конца», но только чья это будет победа и какой будет конец? Тарговицкая конфедерация могла развязать новую гражданскую войну, которая ввергла бы страну в новое обнищание, экономическую разруху и хаос. А начинать всё заново, как это было после 1772 года, у Станислава Понятовского не было ни времени, ни сил. Да и вряд ли бы он остался у власти, если бы не перешёл на сторону лидеров Тарговицкой конфедерации.

17 июня 1793 года в Гродно собрался последний сейм Речи Посполитой. Избрание депутатов на это представительское государственное собрание проходило под давлением русского оружия. Иногда обходились и без штыков: нужная кандидатура просто определялась какой-то суммой русских рублей. Уже на первом заседании «по рекомендации» русского чрезвычайного посла барона Ивана Сиверса сеймовым маршалком был избран депутат из Варшавы Станислав Белиньский. В столице он был широко известен своим мотовством и развратным поведением. При этом был нарушен закон Речи Посполитой, так как во время существования конфедерации должны председательствовать коронный и литовский маршалки. А Белиньский был только коронным чашником. Однако Сиверса и его сторонников данный факт не смущал. Главное, этот человек верно играл свою роль по заранее написанному сценарию.