Лабиринты свободы

Но парижане привыкли и к тому, что по дороге к гильотине каждый день на повозках провозят по 40—60 человек, что французские солдаты воюют за идеалы революции где-то на границе с Италией или участвуют в очередном государственном перевороте, а некоторые лидеры Французской революции в это время живут как настоящие буржуа. Например Демурье, бывший лакей госпожи Дюбарри, ловко использовал своё положение и популярность после взятия Бастилии и открыл самый «шикарный» игорный дом в Пале-Рояле. Там во время игры никогда не произносились революционные лозунги и не цитировались республиканские идеи Монтескьё и Руссо, там существовал совсем иной мир и другой дух.

Когда Костюшко вошёл в приёмную Марии Ленорман, там уже сидел какой-то молодой военный небольшого роста в форме генерала французской Национальной гвардии. С виду генерал был похож на итальянца: чёрные волосы, смуглое лицо. Резкие движения и цепкий, оценивающий взгляд карих глаз выдавали в нём импульсивную личность. Генерал почему-то волновался и в ожидании своей очереди нервно постукивал ногой по полу. Костюшко попросил служанку доложить о своём прибытии, а сам уселся в кресло напротив генерала. Не прошло и пяти минут, как двери комнаты, куда желали попасть оба посетителя, открылись. Из глубины затемнённой комнаты вышли миловидная женщина и девушка лет двадцати невысокого роста, которая немного прихрамывала на одну ногу.

— И запомните, мадам, через несколько лет в ваших руках будет судьба всей Франции, — невольно услышал Костюшко страстный шёпот той, что была помоложе, — а в будущем вы станете императрицей, — предрекала она, провожая гостью до входной двери.

Когда же посетительница покинула дом, хромоножка повернулась к сидящему нетерпеливому генералу.

— А, вы уже здесь, генерал Бонапарт! — воскликнула она. — А ваш брак почти свершён, и вам предстоит скорая встреча с вашей будущей супругой. Ну, проходите же, я обязательно уделю внимание будущему императору Франции.

Когда генерал с предсказательницей скрылся в полутёмной комнате, Костюшко подумал: «Какая-то сумасшедшая. Всем предрекает будущее среди императорской семьи. А не вернуться ли мне домой...» Но он не успел совершить задуманное, так как двери в таинственную комнату вновь открылись, и генерал быстрым, почти строевым шагом покинул приёмную, даже не оглянувшись.

— Теперь ваша очередь, — сообщила служанка госпожи Ленорман. — Проходите, — добавила она, и Костюшко повторил недавний путь генерала.

Войдя в затемнённое помещение, он увидел уже знакомую ему женщину, но только в этот раз она сидела за большим столом, на котором были разбросаны веером игральные карты со странными и непонятными изображениями. На углу стола стоял большой канделябр с пятью горящими свечами, а перед хозяйкой салона лежал большой стеклянный шар с каким-то странным внутренним сиреневым свечением.

— Что вы хотите услышать от меня? — начала гадалка свои предсказания со странного вопроса. — Этот генерал даже не дослушал меня о своей судьбе, а зря... — с огорчением добавила она уставшим грудным голосом, выходящим откуда-то из глубины её небольшого тела. При этом она кивнула головой на дверь, за которой пару минут назад скрылся последний посетитель.

— Будущее, мадам, — ответил ей коротко Костюшко, присаживаясь напротив гадалки в глубокое кресло. — Моё будущее и будущее моей родины...

— Мадемуазель, — поправила его хозяйка салона. — А будущего у вас не будет после того, как вы лишитесь навсегда родины. И это свершится в ближайшее время.

— Я скоро умру? — спросил Костюшко, вдруг проникшись доверием к Ленорман.

Но прорицательница отрицательно покачала головой. Она погладила рукой стеклянный шар и взяла в руки новую колоду карт. Через минуту, разложив на столе несколько картинок, она подняла на Костюшко свои глаза и произнесла:

— Вы проживёте довольно долгую для военного человека жизнь, но родины у вас больше никогда не будет.

Костюшко вышел из салона со странным чувством досады, что ему чего-то не рассказали, что он не услышал главного и важного для него. Но понять до конца и разобраться в своих противоречивых чувствах Тадеуш так и не смог. Видимо, все они одинаковы, эти прорицательницы: наговорят, заинтригуют, а до конца правды всё равно никогда и не скажут. Ведь судьбу человека решают не они.

XVI

 один из вечеров 1793 года к неприметному одноэтажному, но просторному дому в Лейпциге подъезжали повозки, из которых выходили и скрывались внутри дома какие-то серьёзные мужчины. При этом они как-то неестественно оглядывались по сторонам, словно высматривали кого-то или, наоборот, опасались, что кто-либо следит за ними.