Лабиринты свободы

— Разрешите представиться, — сказал по-польски прибывший неожиданный гость и наклонил свою голову, выказывая почтение тому, ради кого он прибыл в этот французский городок, — князь Адам Чарторыский.

Костюшко приветливо кивнул в ответ и подал руку дорогому гостю. Теперь он знал, с кем имеет дело, и с удовольствием готов был принять его в доме своих друзей, приглашая занять место за большим столом. Когда они оба сели, Костюшко с интересом более внимательно рассматривал молодого Чарторыского, с которым судьба могла свести его ещё много лет назад.

Господь сделал Адаму Чарторыскому большой по человеческим меркам подарок, определив ему родиться в известнейшей в Речи Посполитой семье. Его отец, князь Адам Казимир, дал сыновьям прекрасное образование: основу латинского и греческого языка им закладывал датчанин Шоу, бывший ранее наставником наследного принца Датского, математику и физику преподавал швейцарец Люилье, а историю родины и её литературу молодые князья постигали при помощи известнейшего в то время поэта Княжнина.

Князь Адам Казимир был мудрым и дальновидным отцом не только в вопросах образования своих детей. Чтобы его сыновья видели окружающий их мир не только в розовом цвете, он устроил их обучение в родовой резиденции в Пулавах. Там вместе с молодыми князьями Чарторыскими получали образование дети магнатов и простых шляхтичей. Молодые люди, оправдав ожидания князя, невольно подражали старшему поколению, устраивая собрания, где с пылкостью юных сердец обсуждали вопросы будущего Речи Посполитой, создания и организации новой структуры государственной власти.

Вторым важным этапом познания окружающего мира для молодого Адама Чарторыского стала поездка по Европе в 1786 году с посещением Германии и Швейцарии. Тогда перед ним открылся ещё один новый мир, в котором молодой князь встретился с известнейшими людьми и даже был представлен Гёте. После такого насыщенного путешествия князь Адам вернулся на родину и сразу окунулся в политическую жизнь Речи Посполитой. Избирательная кампания 1788 года и участие в Четырёхлетнем сейме стала для восемнадцатилетнего юноши первой серьёзной жизненной школой.

Молодой политик активно участвовал в деятельности великого сейма и присутствовал на всех его заседаниях. Он с патриотическим восторгом воспринял все планируемые реформы в Речи Посполитой, но неожиданно вновь собрался за границу. По рекомендации родителей в 1789 году Адам решил продолжить учёбу в Европе, планируя начать с Франции. Но родина революционных бурь встретила князя враждебно, и он без задержек пересёк эту опасную для любых аристократов территорию, направляя свою карету прямо в сторону консервативной Великобритании.

Прослушав в Лондоне блестящие речи английских ораторов Бёрка, Фокса и Грея, князь Адам посетил университеты в Оксфорде и Эдинбурге, познакомился со знаменитыми английскими учёными Кларком и Юмом. Жизнь в английском обществе настолько увлекла молодого польского аристократа, что домой он вернулся только к моменту принятия Четырёхлетним сеймом Конституции 1791 года. Затем была война, участие в сражениях, высшая военная награда за боевые заслуги, поражение, отставка «по собственному желанию» и иммиграция в Англию.

В военных действиях восстания под руководством Костюшко Адаму Чарторыскому участвовать не довелось: направляясь в 1794 году в Польшу с этой целью, он был неожиданно задержан на территории Бельгии по требованию австрийского правительства. Под арестом потомок известнейшей в Польше фамилии находился до конца разгрома восстания, после чего был освобождён. Адам Чарторыский, духовно разбитый от унижения, которое претерпела его родина, уехал в Вену к родителям, которые и «организовали» для него этот арест.

Предвидя поражение восстания, старый князь Адам Казимир Чарторыский таким образом попытался сохранить жизнь сыну, зная его патриотические чувства. Он прекрасно понимал, что Адам-младший не останется в стороне, когда вся Речь Посполитая была охвачена восстанием, а тысячи патриотов со всех стран Европы вставали в ряды восставших. Но сын есть сын, и никого дороже для старого князя в этой жизни не было. Чего это ему стоило, можно только догадываться: ведь отец сам сделал всё, чтобы его сыновья стали такими, какими они были.

И хотя Адам не погиб и не попал в плен, но всё, что имела семья Чарторыских на территории уже бывшей Речи Посполитой, было разграблено и опустошено, а на всё их имущество был наложен секвестр. На ходатайство австрийского правительства перед Екатериной II о снятии ареста с имений Чарторыских российская императрица выдвинула условия, какие ставили некогда татарские ханы Золотой Орды русским князьям: «Пусть старый князь пришлёт в Петербург своих сыновей, — передала через Репнина она ответ венскому двору, — а я посмотрю далее, как мне поступить с этим семейством».