Лабиринты свободы

Генерал Джон Бургойн был толковым офицером армии его величества и одновременно слыл остроумным драматургом. А будучи ещё и дамским угодником (о чём было известно всей английской армии), он получил прозвище Джентльмен Джонни. Несмотря на своё прозвище и весёлый нрав, Бургойн служил в королевской армии достойно и мужественно переносил все сложности военного похода в Америке. Он стремился настигнуть армию противника, дать генеральное сражение и победить. Однако чем больше проходило времени, тем больше Бургойна мучили сомнения в окончательном успехе его армии.

По генеральному плану, утверждённому в Лондоне, навстречу армии генерала Бургойна должна была двигаться вторая английская армия генерала Уильяма Хоу. К сожалению для обоих генералов, этот план не был до них доведён, так как достопочтенный лорд Джермейн торопился на охоту и забыл отдать приказ об отправке необходимых бумаг. Таким образом, генерал Хоу ничего не узнал о том, куда ему следует двигаться, и поэтому вместо севера он направился на юг, надеясь разбить там армию неуловимого Вашингтона.

В то же время, вступив в лесистую местность, армия Бургойна потеряла все свои основные преимущества, манёвренность и боеспособность, которые прекрасно проявляются в открытом сражении с противником. Зато американцы при этой ситуации чувствовали себя как нельзя лучше: из-за засад, сооружённых из поваленных деревьев, они нападали на отдельные отряды, лишали противника источников снабжения и солдат. В конце этого провального похода из 10 000 человек в армии Бургойна осталось около 6000 вымотанных пехотинцев.

Разведка у англичан тоже была хорошая, и именно на основании только что полученных от неё сведений Джентльмен Джонни стоял в раздумье над картой прилегающей местности.

«Чёртовы колонисты, опять они оказались шустрее», — размышлял генерал, потирая в волнении свой заросший щетиной подбородок.

Куда только делся его генеральский английский аристократический лоск! Генерал устал, и, что самое неприятное, в последнее время он совсем перестал шутить и улыбаться. Он утомился от длительных переходов по лесным дорогам, от этих вездесущих колонистов с их длинноствольными старинными, но меткими ружьями, от холодных осенних ночей и союзников — краснокожих индейцев, которые почему-то стали сильно раздражать Бургойна. Кроме всего прочего, колонисты в последнее время активизировали свои действия, и 18 сентября 1777 года очередной отряд англичан попал в засаду. Окончательно выйдя из себя, уже на следующий день Бургойн решил с ходу штурмовать высоты Бемис. Однако его опередил американский полковник Бенедикт Арнольд, который нагло атаковал британцев у Фримене Фам. И хотя американцы как всегда отступили, эта атака сорвала намеченный Бургойном штурм.

В конце концов у высот Бемис под Саратогой измученная такой войной шеститысячная британская армия встретилась с восьмитысячной армией генерала Горацио Гейтса, которая была в гораздо лучшем состоянии, чем солдаты Бургойна. К тому же эти колонисты в кротчайшие сроки умудрились возвести укрепления на пути следования его армии по всем правилам военного искусства! Было от чего потерять чувство юмора: сейчас Бургойну было не до шуток и смеха.

«И когда только они научились воевать, эти фермеры? — продолжал удивляться он. — С одной стороны, эти дикари уклоняются от прямых сражений по всем правилам военной тактики и стратегии, с другой — строят совершенные укрепления, которые с ходу взять моим измученным солдатам будет довольно сложно. Но мы их всё равно возьмём», — решил упрямец и наметил своим офицерам время и место главного удара. Британия не поняла бы поведение своего генерала, если бы он поступил иначе.

Генерал Гейтс тоже не дремал и собрал военный совет в большой генеральской палатке. Данные о том, что приближаются англичане, подтвердились, и теперь надо было срочно решать, как «встречать гостей» с далёкого островного государства.

Костюшко быстрым шагом направлялся к палатке командующего армией, которая располагалась в середине всего лагеря. Моросил мелкий и холодный октябрьский дождь, везде горели небольшие костры, возле которых грелись солдаты и просушивали промокшее бельё и портянки, варили себе нехитрый обед.

Среди них выделялись хмурые охотники со своими длинноствольными ружьями в широкополых кожаных шляпах и куртках на меху из каких-то пушных зверей. Они пришли в армию Вашингтона ещё год назад и остались в ней, несмотря на все трудности, которые переживала Континентальная армия всё это время. В боях с англичанами, в которых приходилось участвовать этим простым и не обученным военному делу людям, они проявили себя как меткие стрелки. Их выстрелы уносили сотни жизней английских солдат, не привыкших к партизанским войнам и стрельбе из засад. Такая тактика ведения войны позволила выжить армии Вашингтона в самые сложное для неё время, и теперь она уже представляла собой грозную силу, способную достойно противостоять одной из лучших армий Старого Света.