Лада, или Радость

Ну а моим маленьким персонажам никуда для этого и ехать было не надо — вышел со двора, сел на починенную Чебуреком скамеечку и сиди, жмурься, грей на солнышке старенькие косточки или носись как угорелый по свежей, пахучей траве, прыгай в еще ледяную, слепящую воду Медведки и ори во все горло песнь — то ли торжествующей любви, то ли просто радости — как Шиллер с Бетховеном и Тютчев с Митей Карамазовым, да и вся объединенная Европа в придачу:

Радость, радость, вот так радостьНа земле и на душе!Никакого нету сладуС этой радостью уже!Посмотри, как пляшет Лада,Славит Бога глупый лай!Что же ты, моя отрада?Ну, хозяйка, подпевай!

Хором:

Радость, первенец творенья,Дщерь великого Отца,Шлют тебе благодареньеНемудрящие сердца!Смертных ропот безрассуден,Бога нечего гневить.Радуйся, душа, покуда

Продолжает свет светить.Свет фаворский, незакатный,Теплый-теплый вешний светВозвращает нам обратноТех, кого в помине нет.

Хором:

Радость, первенец творенья,Напояет допьяна!Подключился к песнопеньюДаже Жорик с бодуна!Радость, гадом буду, радостьКаплет чистым первачом!Хрена ли еще вам надо?Все по кайфу, все путем!Чита-Рита-Маргарита!Пиво-водка-полежим!Все, что было, — шито-крыто,Все, что будет, — поглядим!

Хором:

Радость, первенец творенья,Сводит с гордого ума.Заразилась нашей леньюИ Сапрыкина сама!Неустойчивы моральноВсе вы тут как на подбор!Ну с чего вы разорались?Тоже мне церковный хор!..А вообще-то — чем не радость?В огороде так и прет!К солнцу тянется рассада…Чо молчишь, нерусский черт?

Хором:

Радость, первенец творенья,Дщерь Отца на небесех,Даждь нам всем без исключенья

Чистый свет, пречистый смех!An die Freude! Баба Шура!Ныцух вуха! Мук цэхай!Ыводалачоуаллеху!Хулюм конджо йихедаль!Жора туру соу ноу,Лада ыводдаллеху,Рита, хулюм туру ноу!Амэсэгеналлеху!

Хором:

Радость, первенец творенья,Попирает смерть и ложь!..Вот и все стихотворенье.Что еще с меня возьмешь?Рады бабы, рада Лада.Бога нечего гневить.Никогда не буду гадом,Постараюсь не дурить!

К солнцу тянется рассада,Тянется рука к перу.— Слушай, умирать не надо!— Ладно-ладно, не умру!

Ну вот видите — автор сам не выдержал и присоединил свой сугубо лирический баритон к хору псевдоэпических персонажей.

Да что там Шиллер! День стоял такой теплый, лучисто-золотистый, безмозглый и бездельный, что впору было совсем распуститься и замурлыкать фофановский, осмеянный и позабытый романс:

Это май-баловник, это май-чародей

Веет свежим своим опахалом!

А баловник Жора, повалявшись пару часов на берегу и на солнышке с самодельной удочкой (самодельной в смысле сделанной по его приказу Чебуреком, и сделанной, надо сказать, очень ладно), наскучил безрезультатной рыбной ловлей и отправился искать иных развлечений.

— Что, Жора, на уху-то пригласишь? — беззлобно пошутила разнежившаяся на припеке Александра Егоровна над незадачливым рыбарем.

За Жорой, конечно, не заржавело:

— Лучшая рыба — это колбаса. А лучшая колбаса эт что, Егоровна?

— Где ж мне знать?

— Чулок с деньгами!

Шутка Егоровне понравилась. Она вообще в невинности своей считала Жорика очень остроумным и была уверена, что он, хотя, конечно, и охальник, но в то же время необыкновенно талантливый и оригинальный юморист.

— Ну чо, старая, отмучилась?

— Как так отмучилась? — удивилась баба Шура.

— Да до лета-то осталось с гулькин нос! Скоро и твой мент приедет! Ты из него бабла-то за собаку вытряси!