Лагерь

Я выглянула из прихожей. Учительница стояла у умывальника и тщательно драила каждую тарелку, подавая их маме, которая стояла рядом и досуха вытирала посуду полотенцем. Выражение лица мамы было суровым. Она даже со мной такой редко бывала.

– Ты считаешь, что всего ужаса вокруг, дефицита продуктов, бомбардировок им мало? Ты посмотри на них! У них нет детства!

– Карина, они не будут такими, как мы. Да, у них отбирают детство. Но, согласись, оно уже отобрано. Никто не говорит, что дети вырастут и станут хуже нас. Они будут другими. Твердыми, справедливыми. Мне порой кажется, что они смогут быть лучше, чем мы.

– А казнь?

– А что казнь? Казнь – это своего рода диктант, контрольный срез, – она передала вымытую тарелку маме.

– И моя дочь его сдала?

– Не знаю, – Людмила Петровна пожала плечами, – так сразу мы это не выясним. Но я хочу, чтобы ты мне доверилась, – добавила она и, сделав шаг к маме, поцеловала ее в щеку.

9

В каком бы безумии ни жил человек, он всегда будет искать и найдет время для радости. Мой мир – одно сплошное сумасшествие с кровью, разрушениями и вечной борьбой за выживание. Но люди в моем мире все равно добрые. Они улыбаются. Да, они плачут чаще тех, кто живет размеренной жизнью без комендантских часов и гула бомбардировщиков. Но после слез, после отчаяния, будьте уверены, они обязательно подумают о чем-нибудь светлом и улыбнутся. Может, не в компании друзей или близких, а сами себе, но обязательно улыбнутся. Это заложено глубоко в нас. Неуемная жажда тепла и при этом стремление им поделиться. Только почему вместо того, чтобы беречь и преумножать это тепло, мы гасим его войнами? Когда на авансцену выходит война, любое проявление доброты ощущается гораздо острее. Оно трогает сердца всех. Даже тех, кому это добро не предназначалось.

В самой сердцевине, как ядро в нашей планете, запрятана любовь. Любовь – это такой тайный замысел, который уже давно раскрыт, но большинство не стремится его постичь. Времени не хватает. Или просто не верят в свои силы. Интересная картина выходит: все кругом понимают, что ради этого великого чувства ты родился, но сосредоточиться и начать исследование по его постижению и до конца осознать, что оно все-таки из себя представляет, мало кто желает.

Но встречаются те, кто зажигают друг в друге эту искру и несут ее свечение до глубокой старости. И не важно, в один день они умрут или их смерти разделят десятки лет. Все равно искра оставшегося на земле не угаснет. Остается открытым вопрос: угаснет ли она после того, как не станет обоих? Мне кажется, человеку нельзя узнавать ответ на этот вопрос. Это должно оставаться загадкой и предметом совместных мечтаний…

10