Читаем Лагерная учительница полностью

Леонид Максимович хорошо относился к Бабурину, уважал его, следил за ним, потом попросил Дорошенко познакомить их. Я взял с собой в больницу несколько экземпляров романа «Пирамида», чтобы он подписал их Бабурину, Дорошенко и другим нашим общим друзьям, а Бабурин прихватил фотоаппарат. Мы сфотографировались с Леонидом Максимовичем. Вероятно, это были его последние фотографии. В тот день Леонид Максимович продиктовал мне мысль, которая, видимо, занимала его. Я записал ее, вот она: «Цивилизация как система целостная, состоящая из реальностей, непосильных для осмысления, есть явление совершенно хрупкое. Она передается не путем одностороннего осмысления, однофазового раздумья, а путем передачи прямого общения наставника со своим воспитуемым. Очень опасно думать, что цивилизацию просто воскресить. Сложно потому, что восхождение человека с неандертальского периода на вершину Гималаев длилось сто тысяч лет, а может и в десятки раз больше. А прямой путь спуска назад прямиком в исходное положение, уложится в какие-нибудь восемь минут. И то, если не считать неминуемых задержек падающего тела на острых уступах». Не знаю, диктовал ли он после этого Ольге Овчаренко что-нибудь или это была его последняя запись?

Как ни был он болен, все равно ежедневно спрашивал: нет ли откликов на его роман? Найдите, принесите, почитайте. Мне горько думать, что я не выполнил его последнюю просьбу! Он узнал, что газета «Коммерсант-Дейли» опубликовала большую рецензию на его роман, попросил найти газету, сказал буквально следующее:

— Говорят, что там сказано: престарелый Леонов утер нос писателям…

Я нашел газету, приехал к нему домой. Он лежал в своем кабинете на кровати, протянул мне руку, чтобы я помог ему подняться.

— Как я устал, — жаловался он, — ослаб. Сил нет подняться с кровати самому, походить. Прошу Бога, молю, чтоб поскорее взял к себе…

Он посидел немного, потом снова лег. Слушал, лежа, как я читал рецензию, слушал внимательно.

— Умный парень… Вы его знаете?

Рецензию написал Лев Алабин. Мне нравились его статьи в «Литературных новостях», они резко выделялись среди других теплотой слога, любовью к русской земле, проступавшей между строк, самой атмосферой. Как-то раз вечном в ЦДЛ меня познакомил с ним писатель Владимир Батшев. Алабин оказался молодым человеком, лет тридцати, с интеллигентным и умным лицом. Тон рецензии его был доброжелательный, чувствовалось, что он знаком с темой романа довольно глубоко.

— Познакомьте меня с ним, — попросил Леонов. — Привезите его ко мне!

Я обещал, хотя не знал, где теперь работает Лев Алабин, ведь после смерти организатора и главного редактора «Литературных новостей», газета перестала выходить. Редакция распалась. Но надеялся разыскать его через общих знакомых.

Леонид Максимович размягчился от теплых слов Льва Алабина, снова заговорил о том, как ему тяжко, как хочется умереть. Я пытался успокоить его, потерпеть, станет легче, смотрел на него с жалостью и нежностью, держал его руку в своей. Уходя, поцеловал. Он долго держал мою руку в своей, не отпускал. Я не знал тогда, что вижу его в последний раз. Я не сразу бросился искать Алабина, думал, вернусь из Греции, найду. А когда вернулся из Греции, узнал, что Леонид Максимович покинул нас навсегда, его уже похоронили. Отмучился, отстрадал, с честью выполнил свою земную задачу и тихо ушел туда, где нет суеты, где вечный покой! Мир праху вашему, Леонид Максимович! Простите, если был суетлив и невнимателен!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вихри враждебные
Вихри враждебные

Мировая история пошла другим путем. Российская эскадра, вышедшая в конце 2012 года к берегам Сирии, оказалась в 1904 году неподалеку от Чемульпо, где в смертельную схватку с японской эскадрой вступили крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Моряки из XXI века вступили в схватку с противником на стороне своих предков. Это вмешательство и последующие за ним события послужили толчком не только к изменению хода Русско-японской войны, но и к изменению хода всей мировой истории. Япония была побеждена, а Британия унижена. Россия не присоединилась к англо-французскому союзу, а создала совместно с Германией Континентальный альянс. Не было ни позорного Портсмутского мира, ни Кровавого воскресенья. Эмигрант Владимир Ульянов и беглый ссыльнопоселенец Джугашвили вместе с новым царем Михаилом II строят новую Россию, еще не представляя – какая она будет. Но, как им кажется, в этом варианте истории не будет ни Первой мировой войны, ни Февральской, ни Октябрьской революций.

Александр Борисович Михайловский , Александр Петрович Харников , Далия Мейеровна Трускиновская , Ирина Николаевна Полянская

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы / Фэнтези
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза