Ламбрант (СИ)

Преодолев это внезапное озарение, Павлов вскочил, нацелил себе путь вдоль береговой линии и помчался вперёд. Хохот Литвинова прекратился. Возможно, он потерял из виду доверчивого парнишку, а возможно, просто притаился. Ведь люциферит вполне способен чувствовать представителя бесовской братии на близком расстоянии, и вряд ли темень станет ему помехой. Добравшись до каких-то камней, Ламбрант обернулся и задержал дыхание. Никто не шёл за ним. По крайней мере, берег был чист, и он потратил эти минуты на отдых, успокаивая возбуждённый мозг. Главное – не паниковать и рассчитать правильное решение. На суше Леонид Абрамович наверняка хорошо ориентируется и быстрее найдёт студента. Надеяться на то, что удастся без приключений покинуть эту городскую окраину, очень глупо. Литвинов ждёт парня где-нибудь у деревьев. Значит, нужно залезть в воду и уплыть отсюда. Вполне неплохой и логичный вариант. К тому же, вода сбивает все запахи, по которым люциферит мог найти жертву.

Температура реки была далека от «плавательной». Ламбрант почуял это сразу, едва ступил в пелену шипящих волн. Однако собственная жизнь была гораздо дороже холода, отчего бес тут же нырнул и активно заработал руками и ногами. Подумаешь, проплыть километр или даже меньше, пустяковое дело. Единственное, мешало течение и дождь. Последний слепил глаза, забивал ноздри водой, когда Павлов пытался глотнуть воздуха. Он пока не догадался о том, что вполне может обойтись и без кислорода. Под ним колыхалось огромное чёрное пространство, которое нисколько его не ободряло. Здание ресторана осталось позади, играя неоновыми огнями. Берег перед ним по-прежнему был пуст, и Ламбрант решил сосредоточить взгляд на примыкавших к «Пенелопе» липах. И когда там мелькнула серая тень, он обрадовался. Предположения подтвердились, люциферит шатался в потёмках, ища свою жертву и не подозревая, что та уже уплыла от него на соседний берег.

Вдруг за ноги кто-то резко схватился, и Ламбранта потянуло под воду. Он даже не успел ничего сообразить, как оказался в кромешной холодной мгле. Что-то впилось ему в колено, и бес почуял собственную кровь. Его ранили и продолжали тянуть на глубину. Он вырывался, пытался плыть наверх, царапал чью-то руку, сжавшую его огромный ботинок. Через пару секунд болезненный удар повторился, и кровь снова выступила в воду обильной чёрной струёй. Потом внезапно их обоих выбросило на поверхность, и перед глазами возникло лицо довольного люциферита.

—Думал, я не разгадаю твой манёвр, слабак?!— вскричал Литвинов и всадил лезвие ему под рёбра с правой стороны.— Больно тебе, Ламбрант? Признавайся, больно или нет?..

Признаться не хватило терпения. Павлов только и мог, что корчиться от колотых ран и реветь, захлёбываясь ледяной водой.

—Тебе будет больно, это только начало!— пообещал профессор и снова потащил его ко дну.

Нож входил и выходил из его тела, словно из куска тающего сливочного масла. Всё вокруг заволокло кровавой пеленой, и теперь хотелось лишь умереть. Испытывать нескончаемую боль юный бес не мог, перестав считать количество ударов, наносимых ему коварным красным демоном. Литвинов оказался прав, было невыносимо, даже намного хуже, чем прошлой ночью на крыше родной девятиэтажки. От такой боли в глазах появились белые искры, а туловище онемело, не ощущая больше ни холода, ни повреждений.

Наверное, это продолжалось бы и дальше, однако Литвинова ударило невесть откуда взявшееся весло. Люциферит выпустил из ладони нож и получил второй удар прямо по правому рогу, после чего хватка его руки ослабла. Ламбранта же кто-то вытянул обратно на поверхность и одним движением положил на дно сырой лодки. Вовремя подоспевшим спасителем оказался Бертран, который ещё несколько раз шлёпнул веслом по воде и начал быстро грести к берегу. Дальнейшее Павлов помнил очень смутно. От огня, горевшего во всём его израненном теле, сознание быстро отключилось.

глава 10

Пикантные жертвы.

Несколько дней после случая с Литвиновым Ламбранту было до жути плохо. Думать о чём-либо мешала боль, разлившаяся по всему телу в самых разных образах. И хотя ножевые раны получили разряд серьёзных, больше всего страдала голова. Повторились все прошлые симптомы: окровавленная подушка, холод, отсутствие аппетита, а по ночам снова полёты по комнате и лизание потолка. Правда, на этот раз удалось остаться внутри помещения, однако сути дела такое обстоятельство нисколько не меняло.

На третьи сутки стало значительно легче. Может, на это сказались уколы, которые с завидной регулярностью делали медсёстры, или Ламбрант самостоятельно восстановил силы. Так или иначе, беседы с наставником было не избежать, и в это утро горе-студент первым делом увидел Бертрана, высыпающего в глубокую суповую тарелку красные ягоды.

—Очнулся?— спросил он голосом, далёким от доброго.— Вот, принёс тебе клюквы, в этом сезоне её особенно много уродилось. Любишь?

Опекун запустил в рот пару ягодок и даже не поморщился от их горечи.