Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся

Счастливая Пераварти кланялась мне вслед, когда я уходил. Я шел и чувствовал себя удаляющимся в закат без гроша в кармане благодетелем народным, заступником сирых и убогих. Чувство было освежающим и где-то даже бодрящим.

Хрен, с ней — с наградой. Денег я еще добуду. А вот чувствовать себя живой легендой куда интереснее.

Если честно, на свадьбу я не собирался, хотя Тям позвал и Пераварти настаивала. Не мое это все. Но Сян, разобиделась на меня, за эти два дня проведенные без ее профессионального присмотра, и я решил, что свадьба, чужая естественно — это неплохой способ вернуть отношения на прежний уровень. Собирались мы начали вдвоем, а потом ей позвонила Дзянь, и Сян передала мне трубку.

— Хочу! — затараторили в ухе. — Хочу на свадьбу тоже! Никогда не была на свадьбах!

— Ну… Там положено с сопровождающими — уговаривай Янсена, — предложил я.

Стоит ли говорить, что Янсен, вроде бы собиравшийся Дзянь сопровождать предусмотрительно сбежал на работу, у него там серваки попадали и пришлось идти без него. Втроем. Под ручки. Впрочем, нам слова дурного никто не сказал.

— Ну, у них так принято, чтоб по две, — услышал я в шумной толпе.

У кого у них? Что принято? Загадка…

Подарили цветы счастливой невесте и непотопляемые часы жениху.

А потом, уже после храма на огромном плоту в заливе, заунывной свадебной музыки исполняемой смычком на одной струне, запаха благовоний, и взаимных клятв на фоне заката, когда все девчонки просто рыдали, мы переместились в заведение Пераварти поближе к еде и танцам.

И вот там, уже за свадебным столом, Тям поднес мне потертую пластиковую коробочку, в такой, кажись, крючки держат.

Я открыл коробку. На дне лежал мой синий шаодань, взятый с боем на веранде пентхауза Янсена. А рядом мерцала зеленым каменная блесна на крупном крючке, пробившим кость нижней зубастой челюсти какой-то небольшой рыбы.

— Мы нашли их, — негромко проговорил Тям, глядя на то, как Пераварти управляя сонмом подружек распределяет горячее по длинному столу. — Неделю ныряли, и нашли. Труп мурены и вот это. Меч мы уже подбросили в музей.

— Подбросили?

— Что, хотел бы это видеть? — усмехнулся Тям. — Подбросили. Наняли банту, замотали меч в брезент, заехали прямо на территорию и в сквере перед центральным входом скинули. Видел бы ты рожи охранников!

— Да-а, вот так и проходит мимо все веселье, — почти искренне усмехнулся я.

— Ничо, приятель, тебе ли жаловаться? И мы с тобой еще повеселимся! На твоей свадьбе, а? Или может — сразу.на двух? Говорят, у вас цианутых так принято?

И весело захохотал.

Я сунул пальцы в коробочку, взял кость, нижнюю челюсть с засевшим в ней крючком и мерцающим камнем на звене маленькой цепи на другом конце крючка.

— А это что? — проговорил я ощущая в камне мощнейшую концентрацию ци недоступного мне уровня.

— А это и есть, Белут-Нага-Лаут… — негромко сказал Тям. — Да-да. То, что от него осталось. Это был маленький детёныш мурены, однолеток, вот такой, самое большее, — и Тям показал рыбацким размахом рыбку длиной чуть более метра.

— А вот это, — Тям показал на мерцающую зеленым каменную блесну, — сделало из него воттакенного дракона, когда маленький угорь заглотил блесну на этом крючке. Ох, хотел бы я взглянуть на этого рыбака, что ходит на рыбалку с такими крючками. Чтобы в торец ему живительных люлей прописать.

Хм, желание вполне понятное. Но, как бы нам самим этот неведомый и невероятный рыбак в торец не прописал при встрече. Но, говорить я этого не стал.

— Парни сказывают, что видели там на глубине еще кого-то, — добавил Тя. — Непонятно кого, в водолазных скафандрах, у наших таких нет. Чего они там рыскали не понятно, но бочку-то мы так и не нашли…

Да, бочка особой тяжести, блин. Это может быть серьезно.

— Тям! — крикнула в этот момент Пераварти со своего конца стола. — Хватит байки травить, у тебя свадьба!

И конечно, она была права на все сто процентов. Нужно свадьбу играть! А жуткие байки мы потравим потом. А пока, свадьба!

Мы вкусно ели, хорошо пили. Потом начались медляки, и, конечно же, именно Дзянь меня потащила на танцпол.

— Так, руку сюда, эту — сюда! — скомандовала она, настойчиво опустив мою ладонь на талии значительно ниже позволенного.

Чертовка всё пыталась меня поцеловать, прижималась и тёрлась чересчур страстно, пришлось даже её немного осадить.

— Дзянь, дорогая, тебе не кажется что ты привлекаешь слишком много внимания?

— Тебе не нравится⁈

— Нравится, но прекрати — люди же смотрят.

— Ясно, опять боишься, что подумает Сян! Я не против, позовёшь и её, только позже.

Ну, а потом я танцевал с Сян — да уж, мы тогда были близки как никогда раньше.

— Нога не болит? — в какой-то момент прошептала она.

— Болит, — признался я. — Но к чему это?

— Надо же… а ведёшь так уверенно. Ты когда научился? В школе были занятия?

Опять «в школе»… ну неужели я до сих пор для неё едва проснувшийся школьник? Конечно — где-то я этому всему научился, смутно припоминаю, что практика медляков из прошлой жизни у меня имелась. Но я ответил просто и вполне честно:

— Нет, я просто стараюсь не испортить момент.

— Ну… не испортил, да уж.