Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся

Когда я отдыхал за столом от танцев, разминая разболевшуюся мышцу на ноге, ко мне подошла невеста и сказала:

— Мой дед хочет с тобой познакомиться.

— Конечно, — вскочил я. — Кончено!

Это же тот дед, что умеет рисовать оживающие картинки на человеческой коже! Там была какая-то ци-содержащая краска, и воплощение страстного желания человека, даже не способного к искусству шаоданей. Я уже слышал об этом странном ремесле за этим столом. Каждый норовил рассказать мне байку, как пару лет назад, здесь всей пристанью ловили здоровенного черного коня, сбежавшего с картины нарисованной дедом Пераварти.

Меня уже ждали.

— Я большой поклонник вашего таланта, почтенный. Я обязан ему жизнью, — поклонился я, при встрече седому старику ожидавшему меня в своей мастерской в глубине дома, куда едва доносился шум праздника, зато отлично слышен плеск волн о сваи под полом.

— Ах, оставьте почтенный Чан Гун, — махнул рукой старик. — Я просто скромный живописец, оказываю нуждающимся скромное вспомоществование, по мере сил, а вы муж великолепнейших качеств, человек действия, и слава ваша разнеслась по всему побережью. Вы спасли супруга моей внучки, это ли не деяние достойное восхищения?

— В этом достойном восхищения деянии ваш вклад оказался ключевым, — ответил я. — И не признать этого я не могу.

— Признание, такого рода, согревает мое старое сердце, — поклонился мне старик. — И я хотел бы отблагодарить вас за участие в судьбе моей семьи.

— Даже не знаю, — удивился я — Мне не хотелось бы отягощать вас подобным образом!

— Да бросьте, — засмеялся старик смешивая чернила в широкой чашке. — Вопрос одного движения кисти, одного акта спонтанной импровизации. Снимайте пиджак. Что вы хотите, чтобы я изобразил? Что может пригодится вам на краю бездны, что вручит вам уверенность в самом последнем бою?

— Меч, — внезапно для себя ответил я. — Пусть, это будет меч.

Я не думал ни о чем таком. Не хотел я себе никаких рисунков или тату. Откуда это выскочило? Словно это малыш Чан, восторженный школьник очнулся.

И дед-художник нарисовал мне меч.

А что в остальном сказать об этой свадьбе? Свадьба была… Ну, свадебная такая. Мне все эти ритуалы и игры с похищением и выкупом, поеданием лапши на скорость и алкогольным армрестлингом не слишком близки, это девчонки от всего этого котятами пищали. Я же отбыл роль почетного гостя и убыл с дамами под обе руки, когда солнце уже давно закатилось, и только факел Потока озарял ночное небо. Девицы щебетали, я старался не хромать. Романтика.

Посадили на рынке Дзянь на такси, а сами пошли до дома пешком. Вошли через заднюю дверь, было слышно, как бабуля гремит кастрюлями на кухне. Тихо поднялись по темной лестнице к себе на этаж. Сян открыла дверь к себе в комнату, задержалась на пороге обернувшись. В полутьме влажно блестели ее глаза и я ясно понял, что это приглашение.

Но, стоило мне шагнуть к ней, как меня встретила ее ладонь, упершаяся мне в грудь.

— Я знаю, чем ты занимался все это время, — произнесла Сян. — Пераварти мне рассказала. Я очень тронута и горжусь тобой за то, что ты отдал им свою награду. Именно так и должен поступать мой прекрасный принц. Но я не смогу забыть то, что меня с тобой в эти дни не было.

Она поцеловала меня в лоб, отступила спиной в свою — когда-то мою комнату, и закрыла передо мной дверь.

А я остался снаружи, перед этой дверью, дурак дураком.

Твою ж дивизию!..

Вот что я должен был ей сказать? Что не хотел, чтобы она переживала? Что есть вещи, которые мужчина должен делать сам?

Вот такие зайчики с котятами. Не судьба мне, что ли?

И я отправился спать в свою постель — один. В голове крутился назойливый голос Надзирателя Ди: «Слишком ты торопишься…»

А через пару дней, нас вызвонила Дзянь. Срывающимся от восторга голосом, она потребовала немедленной встречи, или она за себя не отвечает:

— Это просто невероятно, удивительно, потрясающе, вы должны это видеть!

И она потащила нас с Сян в музей Катастрофы. Я с некоторой дрожью вступал под сень сего почтенного заведения, ведь я уже обнес его разок. Хотя рожу мою не должны были срисовать, но — мало ли…

Но никто не бросался на меня, вязать и уводить под белы руки в узлище, и мы спокойно прошли к центральному экспонату в главном зале. По всему было видно, что экспонат только появился в музее, но вокруг него уже собралась практически непроходимая толпа.

— Это что там? — нахмурилась Сян. — Вертолетная лопасть?

— Да чтоб ты понимала! — возмутилась Дзянь, распихивая туристов острыми локтями.

И это действительно была вертолетная лопасть. Та самая, да-да. Ее расположили на подставках из полированного металла, словно легендарный меч в каком-нибудь храме, окружили подвесными софитами, и глубоким почтением.

Пробившись сквозь толпу Дзянь бросилась к предмету своего обожания и прям реально прильнула к металлу лопасти, так чувственно, что мне за нее неудобно стало.