Другой, молодой, тот добр, но не имеет никакой власти. Он не понимает, что делает хитрый старый чимукоман. Ее борьба, казалось, только придавала сил этому слюнявому псу, и насильник точно знал, как побыстрей пригвоздить ее к полу, чтобы сделать беспомощной.
Птицы молчали. Снег в тот день падал с деревьев. Она докрасна натерла тело снегом. Сбросив одежду, она лежала обнаженной и желала умереть. Девочка старалась не двигаться, но холод колол ее сердце ледяными иглами, и она невыносимо страдала. Но вот пришел кто-то из иного мира. Это было нежно-голубое существо без определенной формы. Оно утешило ее, одело, завязало ее маказинан[63]
, сдуло вшей, завернуло в новое одеяло и произнесло:—
— От этого пса воняет, — заявила Нола.
— Ничего, я собираюсь отмыть его хорошенько, — успокаивающе произнес Питер. — И потом, это его естественный запах.
Пес посмотрел на Нолу обожающими глазами, поклонился два раза, потом потянулся носом к ее колену.
— Не вздумай, — сказала Нола, обращаясь к псу.
Она вглядывалась в его ищущие сочувствия глаза, и пес изумленно присел.
— Ты вонючий, — снова сказала Нола.
Казалось, пес усмехнулся в ответ на ее слова и задышал чаще.
Он бродил по лесу и дрался с другими собаками. Питер слышал, как они там лают и воют. В некоторые годы собаки из резервации зимой сбивались в стаи и преследовали какого-нибудь оленя, пока тот не падал от изнеможения. Когда они забредали на его землю, он их пристреливал. Этот пес явился к нему с шрамом на носу, с драным хвостом и раненым глазом.
— У него один глаз всегда будет красным, словно налитым кровью, — заметила Нола.
— Этот пес любит жизнь, — ответил Питер. — Однако я буду держать его на привязи. Он поселится во дворе.
— Собираешься его кастрировать?
Питер промолчал.
— Похоже, он пытался съесть зажженную петарду, видишь? С одной стороны у него распухла губа!
— Ну у него есть история. Он явился не из ниоткуда, — сказал Питер, поглаживая пса так, что тот заурчал от удовольствия и в блаженстве закрыл глаза. Его рваные губы приоткрывали острые зубы. Питер рассмеялся. — Этот пес любит порычать, но глаза у него радостные, — проговорил он. — Даже тот, что налит кровью.
— Мы не оставим его, — возразила Нола.
— Придется оставить, — произнес Питер.
Нола внутренне напряглась и покинула комнату. Пес посмотрел ей вслед: он словно сожалел о ее уходе.
Массируя псу уши и шею, Питер прошептал:
— Эй, да ты что-то знаешь! Уверен, что-то знаешь. Что ты собирался мне рассказать?
Пока Питер гладил собаку, его мысли уплыли куда-то вдаль. Его ум стал рассеянным, и поэтому он не расстроился, когда в нем прозвучали слова, словно навеянные потоком сознания.
Питер приставил свой большой обветренный лоб ко лбу пса:
— Я ведь не сумасшедший, да?
В середине февраля подул южный ветер, растапливая снег и стуча в двери и окна. Ландро вышел из своей «короллы» в одной рубашке и, заправляя ее, не заметил, что машина Питера припаркована у магазина Уайти. Когда Питер вышел на улицу, неся пару упаковок с запотевшими банками пива, по шести в каждой, они столкнулись — едва ли не нос к носу. Ландро отвернулся, хмурясь на быстро растущие цифры на табло бензоколонки.
— Понятно, — неожиданно произнес Питер совсем рядом с ним. — Мне заполнить бак стоит тридцатку.
Они не разговаривали с тех пор, как Ландро привел сына в дом Равичей. Ландро кивнул и пробурчал в ответ что-то невнятное.
— Нола увезла детей в Майнот[64]
, — сказал Питер. — Они пробудут там какое-то время. Так что я на сегодня холостяк.Потом он спросил, не заглянет ли Ландро к нему в гости.
— Конечно, — тут же согласился Ландро, не подумав о пиве, и вспомнил о нем, лишь проехав уже десять миль, то есть у самой границы резервации, где стоял дом Питера. Он все еще подумывал о том, чтобы выпивать каждый день, но привык к этой мысли и научился ее сторониться. Под шинами зашуршал гравий дорожки, ведущей к дому Равича. Снег тонким слоем лежал на ветках стриженых вечнозеленых кустарников, посаженных у самого фундамента. При виде затемненных окон Ландро охватил приступ паники, и он чуть не уехал. Но тут за застекленной дверью показался Питер, жестами приглашая войти.