Ласточка

– Нашатырь! Быстро! Воды холодной! – Он посмотрел на замершую Нику. – Ты что творишь-то, а?

Ника успела заметить выглянувшего из-за большого куста и быстро спрятавшегося Кирилла.

– Кирилл! – крикнула она как можно громче. – Выйди! Скажи, что это все вранье!

– Вранье?! – со слезами в голосе вскричала Верочка. – Вранье? – Она вскочила, прижала руки к груди и стала в голос плакать. – А синяк – тоже вранье? А как ты меня ногами била, тоже вранье? А у Дашки вот ушиб сердца – она еле дышит, это – вранье! Да что же это! Народ!.. Никогда у нас такого не было!.. – Верочка плакала, причитая, горько, размазывая настоящие слезы по лицу.

Игорь, который все хотел что-то сказать Олегу, в некоторой оторопи отступил. Паша застыл с одним ботинком в руке, из которого он достал мокрую стельку и болтал ею все это время, проветривая.

– А как ты мне объясняла, что ты – потомок ариев, что ты немка, по одной линии – Мейербах, у тебя прадедушка был фашистом, что ты бы меня первую сожгла в газовой камере? Потому что я… потому что я… – Верочка захлебывалась слезами. – Не помнишь? Ногами била и приговаривала: «Сожгла бы еврейскую тварь, сожгла бы!»

– А ты разве еврейка, Верунчик? – негромко спросила Ника.

Верочка, услышав это, замотала как будто в бессилии головой, опустилась на колени и стала уже без слов всхлипывать, громко, мучительно. Олег послал Пашу за водой, тот, натянув почему-то лишь один ботинок, сбегал, принес воды в большой металлической кружке Верочке и Даше.

Ника почувствовала, что ей как-то не хватает воздуха, как бывает, когда дышишь в медицинской маске. Мама раньше заставляла ходить в маске дома, если кто-то из домашних болел. Наденешь маску, дышишь, а продохнуть не можешь, чем глубже вдыхаешь, тем тяжелее дышать, поверхностное короткое дыхание тоже не помогает. Поможет только, если выйдешь на балкон, закроешь за собой дверь, сбросишь маску и дышишь, наслаждаясь, как свежий воздух заполняет измученные легкие.

– И бьет, главное, старается по груди попасть, бьет, бьет, я лежу, а она бьет… – громко и внятно бормотала, уткнувшись в землю лицом, Верочка. – Сожгла бы, говорит…

– Вы что, девочки, обе с ума совсем сошли? – проговорила Ника.

Игорь, который внимательно за всем наблюдал, подошел наконец к Нике, взял ее за руку выше локтя.

– Подожди, успокойся, не лезь сейчас, лишнего не говори…

Даша, заметив, что к Нике близко подошел тот незнакомый молодой человек, который пришел с ней и с Пашей, стала тяжело приподниматься с земли, хрипя и дыша со свистом. Пошатнулась, упала на бок, увлекая за собой Олега, который сидел около нее на корточках, снова стала подниматься и, несмотря на возражения Олега, все-таки села, растирая сердце и показательно глубоко дыша. Верочка сидела теперь рядом с Дашей, гладила ее по голове и пила из большой кружки, постанывая при каждом глотке.

– Олег, давай-ка мы спокойно разберемся… – сказал Игорь. – Я пришел, ребята были уже одни… А по поводу Кирилла…

Даша что-то негромко сказала Верунчику, та, прищурив глаза, взглянула на Нику. Даша показательно сплюнула.

Кирилл тем временем, перебегая от палатки к палатке, приблизился к ним на безопасное расстояние, чтобы все слышать, но вплотную не подходил.

– Кирилл! – обернулся Олег, ища парня глазами. Тот сразу спрятался. – Позвать бы его… Спит, наверное.

– Да… – закивала Верочка, глядя прямо на Кирилла, который стоял сейчас за деревом, и оттуда был виден кусочек короткого рукава его клетчатой рубашки. – Ему так плохо было, так плохо, еле дошел… Ужас… Весь разодранный, вся спина разодранная, весь в синяках… Мы еле всю кровь вытерли… Олег Александрович, вы же не видели… Мы не стали уж вас будить… Вы с нами намучились сначала… Она так била его ногами, так била…

– Да больная она! Просто больная! – махнула большой рукой Борода. – И ей ничего не будет. Потому что она на учете стоит, в психдиспансере. Я ж знаю – мы в одной школе учимся. У нас обучение инклюзивное. Все психи, все ауты, все вместе теперь. Ходим, жмемся по углам.

– А ничего, что я рядом стою? – спросила Ника, чувствуя, как Игорь крепче сжал ее руку. – Даш, ничего, что я всю эту ахинею слушаю?

– Слушай, – пожала толстыми плечами Даша и поправила желтую лямку борцовки. – Ты же все равно человеческий язык не понимаешь. Слушай.

Кирилл помаячил за палатками и пропал куда-то.

– Олег… – Игорь все же подошел к своему старому товарищу и стал негромко говорить: – Ребятам бы отдохнуть. Мы полночи искали Кирилла, они еле живы, не спали, вода у нас закончилась давно…

– Да-да… Паша, не сиди, иди умывайся, воды сам попей и… – Олег взглянул на Игоря: – Говоришь, не спали? Не пойму, что там такое произошло у них… В жизни ничего подобного у нас не было… Паш, иди отдыхай.

– А Ника? Она такой же подросток, она не железная, наравне с Пашей и рюкзак носила, когда он выдохся, я забрал у него…

– Да, хорошо, – вздохнул Олег. – В общем, я уже почти все выслушал. Пусть отдохнут, дальше разбираться будем.