Ласточка

Игорь увидел, как из палатки, где спали подростки, каждый застегнувшись в свой спальник, вышла Ника.

– Ты что? – Он вопросительно посмотрел на девушку.

– Не спится. Как-то… – она смущенно улыбнулась, – неловко. Мальчики рядом. Непривычно.

Игорь кивнул.

– Садись, погрейся.

– Да я не замерзла. Мысли всякие в голову лезут.

– Расскажешь?

Ника пожала плечами. Да, ей хотелось рассказать ему все. Но она не будет этого делать. Этот закон она откуда-то знает. Вряд ли ее учила этому Анна, и точно не учил Антон. Но она знает, что не надо раскрываться перед мальчиком, мужчиной, не надо бросаться с открытой, распахнутой душой навстречу ему. Что это? Ее чувство самосохранения или желание оградить свою свободу? Ника сама не понимала.

– Лучше вы расскажите о себе.

– Ты меня, кажется, уже называла на «ты», – улыбнулся Игорь. – Что-то произошло за то время, пока я сидел у костра, а ты пыталась уснуть?

– Нет. Расскажи о себе, – поправилась Ника.

– Спрашивай, я расскажу. Что тебе интересно?

– Как бы вы… ты написал краткую биографию, вот так и расскажи.

– Хорошо. Только уточни задачу – краткую биографию для чего? Для кинофестиваля – это одно. Для полиции – другое. Для девушки, которая мне нравится, – соответственно, третье.

– Для полиции, – кивнула Ника.

– А! – засмеялся Игорь. – С тобой не забалуешь, я понял. Хорошо. Родился в Москве двадцать девять лет назад. Отец закончил военную академию, и мы поехали по стране. Учился я сначала в Томске, потом в Волоколамске. Однажды подрался в девятом классе, моя мама решила меня перевести в другую школу. А там мне повстречался один очень интересный человек. Бывший оператор. Он когда-то работал со знаменитыми режиссерами, не сам снимал, конечно, был вторым оператором. Ушел из кино, когда сильно заболел, по профессии работать не мог, а бегать по площадке, стулья двигать не хотел. В школе он был завхозом. Мы однажды случайно разговорились. Он удивился, что я так мало знаю о кино. Он считал, что кино – это самое главное в жизни вообще, был просто помешан на нем. Знал не только знаменитые картины, а мне кажется – всё, больше, чем кто-либо из моих будущих педагогов во ВГИКе. Вот я стал смотреть по его совету фильмы. И неожиданно понял – это же мое. Я тоже ничего больше не хочу и не люблю, кроме кино.

– Поступить трудно, наверно, было?

– Нет, – пожал плечами Игорь, – я сразу поступил, когда пришел из армии. Тем более я поступил на документальное кино. Мне казалось, я там больше могу сказать. На втором курсе понял, что мне интереснее игровое кино, но переводиться в мастерскую художественного фильма я даже не стал пытаться. Документалистика дала мне другие навыки, которые мне сейчас очень пригождаются. А поступить… Я за год службы узнал и увидел столько, сколько не знал за всю свою предыдущую жизнь. Думаю, мне это помогло.

– Что можно увидеть в казарме? – удивилась Ника.

– Человека.

Ника посмотрела на Игоря. Он говорит на понятном ей языке. Этим нравится еще больше. Если бы он молчал, он бы тоже ей нравился. Но ведь неизвестно, каким человек окажется, когда заговорит. Вот Кирилл – милый, приятный, симпатичный, доброжелательный – на вид… А как разговорился… Больше милым не кажется. А Игорь чем больше говорит, тем более ей симпатичен. Ника уже не хотела думать ни о ком другом. Она так отцу и скажет, когда он спросит…

– Тебе неинтересно? Может быть, тебе пойти спать? – спросил Игорь.

– Нет, простите… Просто я подумала об отце. Что бы он сказал, если бы узнал, что я ночью не сплю, сижу совершенно голодная, разговариваю с малознакомым человеком…

– Послушал бы наши разговоры и успокоился, – улыбнулся Игорь. – Мой вот отец давно умер. Я его помню, но у меня только детские воспоминания. Я не успел понять, каким он был. Когда он умер, мы с мамой так и осели в Волоколамске, где было последнее место службы отца, и это мне, считай, родной город.

– А насчет съемок – это вы серьезно?

– Решила поставить барьер, выкать мне?

– Да нет, не получается, чувствую разницу в возрасте… Почти в два раза. Вот вы бы с шестидесятилетней женщиной на «вы» или на «ты» разговаривали?

Игорь засмеялся.

– Если бы она просила меня сняться у нее в фильме и всячески за мной приударяла, то на «вы».

– Вы за мной приударяете? – осторожно спросила Ника.

– Нет. Но сняться прошу.

– Да я не актриса. Я играть не умею.

– А ты будь вот такая, какая ты есть. Мне этого достаточно.

– Мне кажется, столько красавиц учится в театральных институтах… – пожала плечами Ника. – Почему я?

– Ты фильмы мои пока не смотрела, поэтому не понимаешь…

– Что, у вас одни уродки там? Антиэстетика?

– Да, и ты будешь в числе уродок, – улыбнулся Игорь. – Ника! Ну что ты говоришь! Просто… Ну… это трудно объяснить. Ищешь лицо, никогда его не видел, но знаешь, какое оно должно быть. Иногда не находишь. Я в первом фильме так и не нашел правильного героя. Фильм получился, но… Я все равно недоволен. Лицо актера – это мощный инструмент воздействия на зрителя.

– А что у меня такого в лице? – Ника потрогала свои щеки.

– Я не хочу этого объяснять.

– Почему?

Игорь покачал головой.