Лавка древностей. Часть 1

Провинившаяся собака опустилась на переднія лапы и, устремивъ на хозяина умоляющій взглядъ, замахала хвостомъ.

— Въ другой разъ будешь осторожнѣе, продолжалъ Джерри и, не обращая на нее вниманія, направился къ шарманкѣ.

— Иди сюда, крикнулъ онъ собакѣ и повернулъ ключомъ. — Ты будешь играть, пока мы не поужинаемъ. Да смотри, попробуй у меня отойти хоть на секунду.

Собака начала вертѣть ручку шарманки — какъ нарочно пьеса попалась самая заунывная — а Джерри погрозилъ ей хлыстомъ, сѣлъ на прежнее мѣсто и подозвалъ къ себѣ ея товарокь. Тѣ, какъ солдаты, выстроились передъ нимъ въ рядъ.

— Теперь слушать! скомандовалъ Джерри, пристально глядя имъ въ глаза. — Кого позову, тотъ будетъ ѣсть, остальныя — стоять смирно! Карло!

Счастливецъ Карло схватилъ брошенный ему кусокъ, тогда какъ другія собаки не пошевельнули ни однимъ мускуломъ. И такимъ-то образомъ продолжалось кормленіе. A бѣдная провинившаяся собака вертѣла да вертѣла ручкой шарманки. Она то ускоряла темпъ, то замедляла его, но ни на минуту не останавливалась, и только когда стукъ ножей и вилокъ начиналъ уже черезчуръ раздражать ее, или товарка получала несоразмѣрно большую порцію сала, она принималась выть — какъ бы аккомпанировала печальной пьесѣ,- да и то ненадолго: стоило хозяину повернуть голову въ ея сторону, и она тотчасъ же умолкала, продолжая безостановочно водить ручкой.

XIX

Ужинъ былъ въ полномъ разгарѣ; когда къ тавернѣ подошли еще два путешественника, стремившіеся въ тотъ же городъ, какъ и остальные. Имъ пришлось нѣсколько часовъ кряду провести подъ дождемъ, поэтому платье ихъ отяжелѣло и лоснилось отъ воды. Одинъ изъ вновь прибывшихъ, по имени Веффинъ, показывалъ великана и карлицу безъ рукъ и безъ ногъ, — они шли съ обозомъ въ авангардѣ. Другой, — тихій, молчаливый человѣкъ, — былъ фокусникъ. Физіономія его значительно пострадала благодаря тому, что онъ постоянно дѣлалъ невообразимыя гримасы, упражняясь въ своихъ кунштюкахъ. Такъ, напримѣръ, онъ клалъ маленькія оловянныя лепешки себѣ въ глаза и вынималъ ихъ изо рта, и т. п. Пріятели въ насмѣшку называли его "миленькимъ Вильямомъ".

Хозяинъ суетился, желая какъ можно удобнѣе устроить новыхъ гостей, что и удалось ему вполнѣ: всѣ чувствовали себя какъ дома.

— Какъ поживаетъ вашъ великанъ? спросилъ Шотъ у Веффина, когда всѣ гости послѣ ужина. усѣлись вокругъ камина и закурили трубки.

— Да не совсѣмъ-то хорошо. Что-то онъ становится слабъ на ноги.

— Ну, ужъ коли слабъ на ноги, на него плохая надежда, замѣтилъ Шоть.

— Да, плохо. Веффинъ вздохнулъ и задумался, глядя на огонь. — Когда у великана начинаютъ слабѣть ноги, хоть не показывай его: публика и глядѣть не станетъ.

— A куда дѣваются старые великаны? спросилъ Шотъ послѣ минутнаго молчанія.

— Ихъ обыкновенно оставляютъ въ обозѣ ухаживать за карликами.

— Да вѣдь если ихъ не показывать публикѣ, не окупится ихъ содержаніе, замѣтилъ Шотъ, недовѣрчиво глядя на него.

— A что прикажете дѣлать? Не выталкивать же ихъ на улицу! Тогда пришлось бы закрыть лавочку: публика не пойдетъ глядѣть на великановъ за деньги, если будетъ ихъ встрѣчать на каждомъ шагу. Вотъ то же самое и съ деревянными ногами. Если бы на свѣтѣ былъ только одинъ актеръ съ деревяшкой, какой громадный доходъ онъ приносилъ бы своему антрепренеру!

— Это правда, въ одинъ голосъ подтвердили хозяинъ таверны и Шотъ.

— A попробуйте-ка хоть по всему городу расклеить объявленія, что у васъ всѣ пьесы Шекспира будутъ исполнять деревяшки, ни одного человѣка не заманите въ театръ.

— Совершенно вѣрно, опять поддакнули собесѣдники.

— Вотъ поэтому-то и выходитъ, что выгоднѣе держать безполезныхъ великановъ въ обозѣ. Тамъ они обыкновенно проводятъ всю остальную жизнь и, конечно, не платятъ ни копѣйки за свое содержаніе, говорилъ Веффинъ, очень убѣдительно махая трубкой. — Нѣсколько лѣтъ тому назадъ, одинъ великанъ, изъ негровъ, ушелъ изъ обоза и нанялся въ Лондонѣ разносчикомъ объявленій за самую ничтожную плату. И что-жъ! Онъ очень скоро послѣ того умеръ. Я не имѣю ни малѣйшаго желанія бросать тѣнь на кого бы то ни было, — и Веффинъ торжественно обвелъ глазами все собраніе, — скажу только одно: онъ наносилъ ущербъ торговлѣ, и… и умеръ Содержатель таверны вздохнулъ и посмотрѣлъ на Джерри, а тотъ кивнулъ ему въ отвѣтъ и угрюмо промолвилъ, что онъ помнитъ это происшествіе.

— Разумѣется, вы должны его помнить, многозначительно подтвердилъ Веффинъ. — Общественное мнѣніе было противъ великана: всѣ говорили, что такъ ему по дѣломъ. Во время оно, у старика Мондерса, знаете, того знаменитаго Мондерса, что содержалъ 23 труппы заразъ, въ зимнее время, по окончаніи сезона, въ его коттэджѣ въ СпаФильдѣ, живало по 8 карликовъ — мужчинъ и женщинъ. За столомъ имъ прислуживали 8 состарѣвшихся великановъ въ зеленыхъ фракахъ, красныхъ панталонахъ и голубыхъ чулкахъ. Между карликами былъ одинъ старикъ, такой злой, что если великанъ не тотчасъ исполнялъ его приказаніе, онъ кололъ его булавкой въ ногу, — выше ноги, къ своему величайшему сожалѣнію, онъ не могъ достать. Самъ Мондерсъ мнѣ это разсказывалъ.