Лавка древностей. Часть 1

Наскоро позавтракавъ остатками отъ вчерашняго ужина и простившись съ хозяиномъ таверны, они вышли на дорогу. Погода была чудная, теплая. Лившій наканунѣ дождь увлажнилъ и смягчилъ почву, освѣжилъ зеленъ, очистилъ воздухъ. Все предвѣщало пріятное путешествіе.

Дѣвочка не могла надивиться перемѣнѣ, происшедшей съ Кадлинымъ. Вмѣсто того, чтобы, по обыкновенію, тащиться сзади всѣхъ, проклиная свою судьбу и свою ношу, онъ все время шелъ около Нелли и нѣтъ-нѣтъ, да и подмигнетъ ей на товарища: не вѣрьте, молъ, Шоту, а положитесь вполнѣ на меня, Каддина. Мало того, когда Шотъ, идя рядомъ съ ней и со старикомъ, разсказывалъ забавныя исторіи, стараясь, какъ и всегда, развеселить ихъ и разсмѣшить, Кадлинъ не могъ скрыть своего неудовольствія и надоѣдалъ дѣвочкѣ, толкая ее въ бокъ театромъ.

Эти продѣлки Кадлина еще больше возбудили въ ней подозрѣніе. Она стала наблюдать за нимъ и замѣтила, что, когда имъ случалось играть передъ деревенской пивной, или таверной, Кадлинъ не спускалъ глазъ съ нея и старика. Иной разъ онъ обязательно предлагалъ дѣдушкѣ опереться на его руку и все время точно держалъ его на привязи. Ей казалось, что даже добродушный Шотъ слѣдилъ за ними, боясь, чтобы они не улизнули.

A между тѣмъ, они все ближе и ближе подходили къ городу: нищіе, цыгане, разные бродяги гурьбой появлялись изъ боковыхъ тропинокъ, точно выростали изъ-подъ земли; наконецъ они попали въ настоящую толчею. Народу было видимо-невидимо. Одни шли около крытыхъ фуръ, другіе вели лошадей, ословъ; иные тащили на себѣ невѣроятныя тяжести: все говорило о близости города. Придорожные, захолустные трактиры, въ которыхъ въ обыкновенное время не бывало ни души, теперь кишѣли посѣтителями; отъ табаку дымъ стоялъ коромысломъ въ этихъ гостепріимныхъ стѣнахъ; изъ-за потускнѣвшихъ отъ грязи стеколъ выглядывали красныя, пьяныя рожи, пьяные крики разносились далеко по вѣтру. Толпа становилась все гуще и шумливѣе. У самой дороги разные обиралы разбили свои палатки и громко зазывали публику попытать счастья въ игрѣ; тутъ же размѣстились продавцы пряниковъ и другихъ сластей. Вдругъ пролетаетъ карета четверней; всѣ эти прелести, выставленныя на соблазнъ, мигомъ заметаются пылью и пескомъ; не успѣютъ люди протереть засорившіеся глаза, а ея уже и слѣдъ простылъ.

Послѣднія нѣсколько верстъ показались путникамъ безконечными. Уже совсѣмъ стемнѣло, когда они вошли въ городъ. Здѣсь шумъ и суета были невообразимые. На окнахъ и крышахъ развѣвались флаги; во всѣхъ церквахъ звонили въ колокола. Улицы были запружены народомъ. Въ толпѣ встрѣчались и иностранцы, съ любопытствомъ оглядывавшіеся во всѣ стороны. Около большихъ гостинницъ безъ умолку грохотали подъѣзжавшіе и отъѣзжавшіе экипажи; лакеи шныряли взадъ и впередъ по двору, сбивая съ ногъ другъ друга; въ воздухѣ стоялъ удушливый запахъ кушаньевъ. Въ тавернахъ и заѣзжихъ домахъ немилосердно визжали скрипки, имъ подтягивали или, вѣрнѣе, подвывали городскіе обыватели, — они уже дошли до безчувственнаго состоянія и топтались на одномъ мѣстѣ, еле держась на ногахъ. Какая нибудь странствующая танцовщица собирала вокругъ себя уличную толпу, ревѣвшую подъ акомпаниментъ дудки и барабана.

Эти безобразныя сцены произвели тяжелое отталкивающее впечатлѣніе на Нелли и пугали ее. Держа за руку восхищеннаго этимъ зрѣлищемъ дѣдушку, она прижималась къ нему и дрожала отъ страха, какъ бы толпа не оттерла ихъ другъ отъ друга. Они прибавили шагу, чтобы поскорѣе выбраться изъ этого ада и, пройдя весь городъ, наконецъ вышли въ поле, гдѣ на возвышенномъ мѣстѣ уже было устроено ристалище.

Нелли вздохнула свободнѣе, хотя и здѣсь было не мало народа, и плохо одѣтаго, и подозрительнаго съ виду: одни вбивали колья въ землю, другіе уже натягивали палатки; подъ повозками визжали уложенныя на соломѣ дѣти; тутъ же паслись отощавшіе отъ голода лошади и ослы — они ступали между горшками и котелками, между свѣчными огарками, оплывавшими на воздухѣ между кострами, которые еле начинали разгораться; нерѣдко въ этомъ общемъ смятеніи слышались и проклятія, но все же это было далеко не то, что въ городѣ. Поужинавъ на послѣдніе гроши, они легли въ уголкѣ подъ палаткой и проспали до утра, не смотря на шумъ, гамъ и стукотню, неумолкавшіе всю ночь напролетъ.

Какъ мы уже сказали, у Нелли всѣ деньги были истрачены; теперь оставалось одно: жить подаяніемъ. Не успѣло подняться солнышко, а она уже была на ногахъ. Осторожно выбралась она изъ палатки, чтобы не разбудить дѣдушку, пошла въ поле и нарвала цвѣтовъ. Вернувшись назадъ, она попросила старика — онъ уже всталъ помочь ей разобрать цвѣты — и стала вязать букеты: пріѣдутъ, молъ, на скачки богатыя барыни въ каретахъ, я и попробую предложить имъ цвѣты; авось кто и купить. Сидитъ она въ уголкѣ съ дѣдушкой, вяжетъ букеты, а сама вдругъ какъ дернетъ его за рукавъ и, указывая на дремавшихъ еще спутниковъ, говоритъ ему шопотомъ: