Лазарев

Сущность же сложной и противоречивой политической ситуации заключалась в следующем. Появление эскадры Лазарева в Босфоре настолько ошеломило и встревожило послов Англии и Франции, что они потребовали от султана незамедлительного удаления русских кораблей; в противном случае они угрожали оказать содействие и поддержку Египту. Не отличавшийся ни умом, ни волей, султан совсем растерялся. К тому же среди его помощников и советчиков также не было единства. Одни придерживались русской ориентации, другие были сторонниками англичан и французов.

Начался торг. Никто никому не доверял. Чтобы иметь гарантию, что он не будет обманут, султан потребовал от французского посла Руссена письменное обещание, что Франция поддержит Турцию. Такое обещание Руссен дал. Почувствовав почву под ногами, султан и стал требовать от Лазарева увода эскадры из Босфора.

Его требования, все время подогреваемые английскими и французскими дипломатами, были настолько настойчивы, что им поддались русский посланник в Константинополе Бутенев и командующий десантными войсками в Турции генерал-лейтенант Муравьев. Они всячески уговаривали Лазарева вывести эскадру из проливов. Говорили о возможных крупных международных осложнениях, всеобщем походе против России, гневе Николая I, взявшего Турцию под свою защиту.

Лазарев оставался тверд и непреклонен. Полушутя, полусерьезно он говорил, что если бы и захотел вывести теперь эскадру, то не смог бы этого сделать, потому что не способен действовать во вред интересам своей родины. «Если б мне суждено было уйти в отставку или угодить под суд, то и в таком случае решение мое осталось бы неизменным», - признавался он впоследствии.

Ему было совершенно очевидно, что дело заключается вовсе не в египетском владыке Мехмет-Али, а в паническом страхе союзников перед Россией, перед все растущим влиянием ее в Турции и на Балканах, в возможности захвата ею ключей от Черного моря. К тому же Лазарев убедился, что воля султана не свободна, а скована, что действует он несамостоятельно. Вот потому-то Лазарев и решил ни в коем случае не выводить эскадру из Босфора.

Вскоре султан убедился, что обманут представителями государств, настойчиво требовавших удаления из Босфора русской эскадры. Ему доставили перехваченное письмо посла Руссена, из которого он узнал, что французское правительство желает его свалить и посадить на его место Мехмет-Али.

Он снова обращается к Лазареву, но уже с другой просьбой- не выводить русской эскадры из Босфора и быть его союзником,

На это Лазарев ответил, что он никогда и не собирался покидать Босфор, а, напротив, просил свое правительство увеличить русские морские силы в Турции, отправить в Босфор новые эскадры. И в самом деле, 24 марта в Константинополь пришла вторая русская эскадра контр-адмирала Кумани, а вскоре и третья под командованием контр-адмирала Стожевского В состав эскадр вошли также и десантные части. Таким образом, в Босфоре под общим командованием старшего флагмана вице-адмирала М. П. Лазарева собралась эскадра из 26 вымпелов. То были: 10 линейных кораблей (вооружение от 74 до 110 пушек), 5 фрегатов (от 30-39 пушек), 2 корвета (24 пушки), 1 бриг (20 пушек), 2 бомбардирских судна, 2 парохода и 4 транспорта. На линейных кораблях и фрегатах был размещен десантный отряд численностью в десять тысяч человек.

Некоторые наиболее мощные суда Черноморского флота во времена Лазарева были вооружены впервые в истории кораблестроения так называемыми бомбичесними пушками крупного калибра; стрелявшие с небольшого расстояния разрывными снарядами, они представляли в те времена грозное оружие в борьбе с парусными деревянными судами. В знаменитом Синопском сражении эти пушки сыграли выдающуюся роль в разгроме турецко-египетского флота, вполне оправдав себя. На случай наступления египетских войск на Константинополь или возможного конфликта с англичанами и французами Лазарев подготовил две укрепленные позиции у входа в Босфор. Остальные войска заняли позиции вокруг Константинополя.

Такая огромная морская сила, сосредоточенная в одном месте, сразу оказала отрезвляющее действие на многих.

Мехмет-Али, убедившись, что ему при новых обстоятельствах придется сражаться не только с турками, но и с русскими, поспешил согласиться на мирные переговоры.

26 июня 1833 года в местечке Ункиар-Искелесси был заключен знаменитый в истории дипломатии договор. «В Ункиар-Искелесси Николай I одержал новую дипломатическую победу, более замечательную, чем Адрианопольскнй мир, ибо победа эта была достигнута без войны, ловким маневрированием». Так говорится в «Истории дипломатии».

После Ункиарского договора Турция навсегда распрощалась с Сирией и провинцией Аданой. Эти территории перешли к египетскому паше. Турция была ослаблена, а египетско-сирийский сатрап стал отныне свободным властелином.