Лебединая (СИ)

Оливер слабо хрипел под ботинком, впивался в ногу Марка, пытаясь сбросить её с себя, но выходило у него не слишком удачно. Он был явно слабее, да ещё и поза не самая выгодная. Томас скользнул взглядом по нему, Маркусу и остальным и негромко, но чётко сказал:

— Заканчивайте.

Марк удивлённо посмотрел на него, не понимая, почему ему нужно останавливаться. Почему Томас вдруг резко встаёт на сторону новичка, которого до этого в упор не замечал. Томас поморщился — примерно на такую реакцию он и рассчитывал. Естественно, непонимание. Естественно, к нему возникнут вопросы, с чего вдруг он влезает. Но Марк ногу всё-таки убрал, а Томас сам несильно пнул Оливера, бросая:

— Поднимайся и вали отсюда. И Райли спасибо скажи, — Томас был недоволен собой и мрачно смотрел на Райли, которая помогла Оливеру встать. Её брови сошлись к переносице, когда она вновь оглянулась на Томаса, а после обвела взглядом Маркуса и его компанию. Томас успел подумать, что она наверняка начнет выговаривать об испорченном вечере, но вместо этого Райли только дёрнула плечами.

И тогда Томас повторил, возвращая внимание Оливеру:

— Вали, говорю. И не суйся сюда больше. В следующий раз кто-то может организовать веселье в туалете с тобой в главной роли, и вступаться будет некому.

Томас не понимал этого парня. Он думал, что, окажись в такой ситуации, никогда бы не стал лезть на рожон. Другое дело, что он никогда бы не стал таким, как Оливер. Если бы он внезапно и занял место аутсайдера, то получал бы от него удовольствие. Томас, при всех своих лидерских качествах, был одиночкой, не любил частое и близкое присутствие кого-то и зачастую свободное время проводил вне компаний. Потому и не стремился бы в них оказаться, будь он на месте Оливера.

О происшествии на вечеринке быстро забыли, Маркус нашёл Полли Зейн и отложил свои вопросы к Томасу об ушедшем Оливере, а у самого Томаса пропало настроение веселиться. Он опрокинул в себя ещё стакан джина и незаметно ушёл.

На улице к ночи прохладнее. Томас поднял капюшон толстовки, накинул его на голову и сунул руки в карманы. Домой не хотелось, Томас вообще предпочитал шляться по улицам допоздна, пользуясь тем, что родители практически никогда не задавали ему вопросов.

Пропинав алюминиевую банку из-под газировки к мусорному баку, Томас огляделся. Над головой тускло мигал фонарь, заставляя щуриться, а в конце улицы угадывалась тень на скамейке прямо под ещё одним фонарём. Подойдя ближе, Томас разглядел в силуэте Оливера и беззвучно хмыкнул. Что, этот парень тоже не любил ранние возвращения домой?

— Зализываешь раны? — Томас подошёл в несколько широких шагов и навис над сидящим Оливером.

Тот поднял голову и поморщился.

— Хочешь помочь? Кажется, я не соглашался на твою цену.

— Поэтому и не хочу, — Томас рухнул на скамейку рядом с Оливером, заставляя его подвинуться, и достал сигареты. Предлагать Оливеру не стал, помнил, как тот ломко курил в туалете. Да и вряд ли он оценит дешёвый табак, которым баловал себя Томас. — Твои родители не следят за твоим поведением?

— Мне шестнадцать, а не шесть, — отозвался Оливер. — У вас много предрассудков о моей семье.

— Ты льстишь себе, солнышко, — фыркнул Томас. — У меня вообще нет о тебе никаких предрассудков. В отличие от Марка, я о тебе не думаю и днём, и ночью.

— А он думает? — с подозрением спросил Оливер, разглядывая горящий уголёк сигареты.

Томас довольно оскалился, где-то внутри радуясь, что провокация сработала:

— Спроси у него. Думаю, он с удовольствием ответит. Ещё и покажет.

— В жопу иди, — сразу же огрызнулся Оливер, засовывая руки в карманы куртки.

Томас коротко хохотнул и больше не лез. Странно было сидеть здесь с Оливером Стоуном, хобби которого явно было валяться в грязи под подошвами Маркуса. Но сиделось неплохо, спокойно, даже почти не холодно. И тихо.

Потянувшись, Томас щелчком отправил бычок в газон и зевнул. Он искоса глянул на Оливера, в который раз рассматривая его, и всё-таки спросил:

— Какого хера ты ничего не делаешь? — он не любил вмешиваться и тем более не умел читать проповеди. Но момент казался подходящим. В конце концов, любопытство тоже стоило немного унять. А Оливер Стоун и его манера поведения вызывали много вопросов.

— В смысле? — Оливер даже не повернулся в его сторону, только нос сунул в поднятый ворот куртки.

— В смысле, какого хера ты всегда даже не сопротивляешься. Один раз стукнешь своему папаше — и они отъебутся.

Оливер молчал, покачиваясь на месте. Томас хмурился, потому что игнорирование ему не нравилось. Он толкнул Оливера в бок, несильно, но чтобы тот начал говорить, за что получил ещё один злой взгляд.

— Они отъебутся и так рано или поздно, — сказал Оливер, отодвигаясь совсем. — И ты отъебись.

Томас прищурился. Такой тон ему не нравился. Он, конечно, не был любителем драк, но Оливеру захотелось въехать кулаком в лицо.

— Ты язык-то прикуси, а то никто от тебя не отъебется, но знатно отъебут. На всю жизнь запомнишь.