Лед и пламень

Брюнет вновь поцеловал меня и усадил себе на колени. Мужское достоинство заметно потвердело и, дразня, коснулось мягкой кожи. Я рванулась из воды и охнула, ощутив пальцы Филиппа. С лукавой улыбкой он умело массировал бедра, затем раздвинул их и погладил. Кружась, пальцы все ближе подбирались к цели и наконец достигли ее. Сердце подпрыгнуло к горлу, когда Филипп чуть надавил, а затем принялся умело разгонять кровь по низу живота. Забившись, я открыла ему еще больше пространства для маневра. Брюнет плеснул мне между ног водой и на мгновение скользнул туда, где его совсем не ждали. Ощущение вышло острым: смесь неожиданности, облегчения после неистовой ласки и боли от нежеланного вторжения. Разумеется, я тут же вытолкнула из себя незваного гостя, одновременно силясь привести чувства в порядок. Неужели дала о себе знать сущность наиви? Я не могла ощутить ничего, кроме гадливости и страданий, не могла! Однако раскаленная игла несла на острие запретное наслаждение.

Я полагала, Филипп овладеет мной сразу, но он ссадил меня в кадку и продолжил растирать. Губы навсея сложились в довольную улыбку. О да, брюнет сумел доказать порочность женской природы, но мимолетная слабость так и останется слабостью, не вознесет к небесам, не заставит выкрикивать заветное имя и жаждать продолжения.

Зачерпнув пригоршню воды, брюнет окатил мою левую грудь и накрыл ртом, слизывая капли. Бесполезно, может сколько угодно посасывать, я ничего не почувствую. Никакого сравнения с Геральтом! Покончив с левой грудью, Филипп проделал то же самое с правой, только на этот раз прикусил сосок. Пальцы вновь скользнули между ног, уже смелее и настойчивее. Тут брюнет преуспел. Он нашел способ против воли пробудить тепло внизу живота и бессовестно им пользовался.

– Я не хочу, милорд! – Я предприняла отчаянную попытку вырваться из плена.

– Ты мне должна, Дария, – выдохнул в ухо Филипп.

Закрыв глаза, я позволила поцеловать в шею. Сначала дыхание, шевелящее тонкие волоски, а затем острый язык пощекотал за ухом. Откуда он знал?! И про запястье, и про…

Несмотря на желание бороться до конца, я постепенно сдавала позиции. Умом понимала: не хочу, а тело откликалось на провокации, пусть и не так страстно, как с Геральтом. Чего-то не хватало – неуловимого, но необходимого для блаженства.

Брюнет приподнял меня за бедра и усадил на вздыбленную плоть. Она туго наполнила меня, принеся с собой боль. Словно между ног вставили палку. Наверное, орудие Филиппа слишком велико, ведь, к своему стыду, я успела немного возбудиться. К сожалению, такое случалось и прежде. Помнится, Геральт, еще в самом начале нашего знакомства, когда держал меня за рабыню, велел мне надеть вместо панталон сбрую из тонких ремешков. Они натирали нежную кожу, вызывая противоестественную реакцию тела. Теперь-то я поняла: ремешки надавливали на нужные точки, которые сейчас со знанием дела терзал Филипп.

Нужно расслабиться, Дария. Ты целитель, помнишь, в таких случаях следует не мешать, а помогать, иначе самое крохотное достоинство причинит много вреда.

– Ничего, малышка, приподнимайся и опускайся, приподнимайся и опускайся. – Филипп поглаживал по мокрым волосам и неторопливо двигался во мне, постепенно погружаясь все глубже.

– Не могу! – Я прикусила губу, когда брюнет совершил очередное движение бедрами.

Отчего так, почему никак не удается? Ты же хотело, тело, почему теперь отторгаешь? Не желаю расплачиваться за твое легкомыслие.

Филипп вздохнул и, к моему облегчению, извлек член. Он налился и еще больше раздался в длину. Теперь понятно, отчего не получалось расслабиться. Странно, что меня не разорвало изнутри.

– Ничего, у страха глаза велики! А теперь устрой его удобнее и продолжим.

– Может, в другой раз? – Сомневаюсь, будто сумею перебороть обуревавшие меня чувства.

Вместо ответа Филипп уложил меня на бортик и, повторив прежние действия, заставил мир вновь затуманиться перед глазами. Прижавшись бедрами к моим бедрам, брюнет вновь овладел мной, но как-то иначе, во всяком случае, через пару толчков стало легче. Филипп не торопился, продолжая ласкать, и с каждым движением плоть входила все свободнее. Тепло волнами растекалось по телу, прогоняя усталость и страхи.

Прикрыв глаза, я сделала первое робкое движение и тут же прикусила губу, отдавшись во власть Филиппа. Его бедра то погружали в негу, то вспышками легкой боли возвращали к реальности. Так я и летала между небом и землей, то жадно хватая ртом воздух, то ощущая неимоверное блаженство.

– Хорошо! – хрипло пробормотал Филипп и перевернулся, увлекая меня за собой.

Теперь я упиралась руками и грудью в бортик бадьи, а мужская плоть входила так глубоко, что казалось, еще немного, и пронзит насквозь. Я вскрикнула, глотнув ртом воздух. Филипп тут же остановился и успокоил поцелуями. После энергично и быстро закончил начатое, однако приподнялся и не входил на всю длину. Боль ушла, осталось лишь легкое жжение.