Лед под кожей

Камёлё осталась одна. Из соседней комнаты она слышала эту лживую бабку, которая нахваливает гарантированно настоящие амулеты, содержащие гарантированно действенную герданскую магию. Жизнь – это спекуляция – конечно!

Глеевари закрыла глаза. «Что бы купила я, будь у меня возможность? – хмуро размышляла она. – Свободу? Независимость? Внутреннее спокойствие?»

Горло свело от жалости. Ответ был самым мучительным из возможных. «Я не купила бы ничего».

Все это ей уже предлагалось, и даже бесплатно, а она все равно не приняла. Лишь теперь, когда фомальхиванин с таким фурором объявился на Земле, а тем более в компании Луса, она в полной мере осознала, как мало взяла за эти четыре года, которые были так кстати, чтобы освободиться от несвободы, зависимости и беспокойства. Вся мнимо нормальная жизнь, которую она вела на Земле, была лишь иллюзией. Она не стремилась в будущее, а лишь оглядывалась назад. Камёлё не нашла на Земле друзей. Не нашла любовника. Не пыталась делать что-то осмысленное. Это был лишь постоянный побег, при котором она, однако, не сдвинулась с места – потому что так и не разорвала невидимую нить между собой и Лусом. Сейчас у нее не было ничего земного вокруг, ничего своего собственного, что давало бы ей опору. Ведь все, что когда-либо играло для нее роль, были старые события на Ӧссе.

Все это время она подсознательно ждала именно этого.

Когда Корабли заметят.

Когда обрушится небо.

Когда фомальхиванин объявится, как это предсказал Аӧрлёмёгерль, а Лус окажется рядом.

Глава четырнадцатая

Посылка с душой

– Нет, у меня нет информации. Фомальхиванина я не видел со вчерашнего вечера. Кроме того, я не уполномочен говорить от имени Совета, – повторял Лукас в нетлог. – Свяжитесь с директором или с пресс-центром.

Приближался вечер, и звонки были не столь частыми; бо́льшая часть медиантов поняла, что от него новой информации они не дождутся, так что поспешили наброситься на более многообещающих жертв, то есть на Совет и на Стэффорда. В других обстоятельствах Лукас не натравил бы их на своих коллег; он бы считал своей моральной ответственностью снова и снова расхлебывать эту неаппетитную кашу лично и защищать Совет, пока не откажут голосовые связки. Однако после обвинения, которое бросил ему в лицо Стэффорд, его совесть отказалась от любого вмешательства. Она просто передала командование инстинкту самосохранения.

Несмотря на это, попытка доехать домой была глупостью. К счастью, он посмотрел в окно такси ровно в тот момент, когда кабина начала опускаться, и увидел у входа кучку репортеров. Это были самые выносливые из них; они не пошли с толпой, которая тянулась к зданию Совета, потому что либо надеялись на какое-то разоблачение, либо, наоборот, до них еще не дошло старое. Лукас ни минуты не колебался и на пульте такси вручную ввел другой адрес. Лишь благодаря практике безошибочного ввода на ӧссенских клавиатурах, у него не затряслись руки, так что кое-как он успел. Кто угодно из медиантов там внизу мог заметить, что одна из кабин замедлила ход, и догадаться, что там сидит Лукас и пытается сбежать. Только когда такси снова набрало скорость и уже не казалось, что преследователи станут бросаться в ближайшие пустые такси, Лукас немного расслабился. А в интересах своего душевного равновесия он сделал то же, что перед посещением магазинчика, – выключил нетлог.

Не то чтобы так можно было сбежать. В Сети есть функция отслеживания и выключенных нетлогов. Если бы Лукас хотел действительно исчезнуть – от медиантов ли, от Стэффорда или полиции, – он давно бы раздобыл мицелиальную завесу. Однако на самом деле он не думал, что ему непосредственно грозит преследование. Стэффорду в этот момент медианты задают такую работу, что у него нет времени и на чашку кофе, – что уж говорить о щекотливых переговорах с полицией. Если что, он скорее наймет детектива и отправит его на розыски. Лукасу было все равно. Поскольку он собирается и дальше ходить на работу, его все равно будет легко отыскать. Если он и может в чем-то увидеть гарантию своей безопасности, так точно не в способности удирать от частных сыщиков, а в своей ценности. Стэффорд наверняка уже после первого десятка звонков счел, что еще будет нуждаться в своем переговорщике. Сам он Аш~шада из шляпы, словно кролика, не вытащит. И по той же логике он убежден, что обвинение в госизмене для Лукаса является отличной мотивацией. Такая вот гильотина над головой – веская причина ускоренно найти фомальхиванина, загрызть и принести хозяину на коврик.

«Да, дорогой Рой, определенно веская – но лишь в той степени, в которой у меня может быть причина, – иронично уточнил про себя Лукас. – В той степени, в которой это вообще стоит усилий… когда твоя аура насквозь черная».