Лед у подножья (СИ)

Алисия сбросила с себя цветастое покрывало. Оказалось, она спала в слегка облегченном облачении. Потянувшись, Алисия направилась к зеркалу.

— Тебе нужно стать одной из нас. У тебя большой потенциал. И великий дух, — произнесла Алисия, открывая баночку с какой-то черной «мазней». Ею оказалась тушь, которой вождь красила брови и веки острой палочкой. — Хотя мне и не хочется этого признавать.

— Странно. Я думала, что нужно родиться татаркой, чтобы снискать ваше признание, — пожала плечами Мишель.

— Это все вздор, — вождь протянула ей баночку с краской. — Накрасишь меня? Но сначала давай я нанесу тебе узор. А то выглядишь… слишком большой чистоплюйкой.

В любое другое время Избранная сочла бы такую фразу за оскорбление. Уж кто-кто, а она явно не боялась испачкаться. Но Алисия скрывала бледность черными мазками, и они же могли превратить детдомовскую воспитанницу в лесную амазонку.

Вождь подвела Избранную к зеркалу и попросила закрыть глаза. Отдав себя во власть умелых рук, Мишель приготовилась к преображению. Раньше она даже не думала о том, что можно слиться с чем-нибудь, стать частью чего-то большего. Камуфляж древесного народца служил продолжением его души.

Открыв глаза, Мишель себя не узнала. Она раньше избегала какой-либо косметики. Изредка подводила губы или наносила почти незаметные тени. Косметика казалась излишеством, в котором Мишель не нуждалась. Татары же использовали ее повсеместно, маскируясь под очертания леса. И женщины, и мужчины. Некоторые культурные традиции только казались странными. Просто чужие образы сложно примеривать, если не чувствуешь того же, что и другой человек.

А Мишель и впрямь преобразилась. Подведенные черным глаза с «кровавыми» потоками, сползавшими тремя «дорожками слез». Брови превратились в заостренные черточки.

— Это лишь малая часть, — Алисия махнула рукой, приглашая следовать за собой.

Она вытащила на свет чемодан, полный всякой одежды, начиная от чулок земляного цвета и заканчивая наплечниками из резины.

— Покрышки разрезали? — задумчиво пробормотала Мишель.

— Ты зря нас недооцениваешь, — обиженно произнесла вождь татар. — Мы просто украли резину, а потом приспособили под свои нужды. Заметь, украли. Многие из нас работали на заводах, но предыдущие губернаторы уволили всех. Избавились и вздохнули с облегчением.

— И вы не растеряли навыки? Я думала, вы тут совсем одичали…

— Не дождутся. Мы с материалом управляемся куда лучше, нежели городские выскочки.

Алисия попросила Избранную покрутиться. Подобрав подходящую одежду, вождь татар покинула комнату, сочтя миссию по преображению завершенной.

Мишель переоделась в вещички дикарей. Они нисколько не сковывали движений, облегали, словно вторая кожа. Доспехи не делали девушку неуклюжей, не мешались при поворотах, прыжках и разворотах. При этом они закрывали самые уязвимые части тела: локти, колени, голени, живот и грудь. Равномерное распределение доспехов позволяло избавиться от чрезмерной тяжести. Рыцарские латы, широко применявшиеся в прошлом, изматывали своего обладателя. Еще и не позволяли проявлять скорость, прыткость и чудеса уклонения. Они не подходили под стиль боя Мишель.

Доспехи были преимущественно темно-коричневого и бордового цветов. «Вторая кожа», состоявшая из комплекта футболка-рубаха и штаны, имела темно-зеленый окрас. Шнуровка — темно-бежевая. Довольно необычный наряд.

Мишель не узнавала себя. Не попади она к татарам, ни за что в жизни такое бы не нацепила. Впрочем, Алисия все равно смотрелась куда органичнее. Может, дело не в костюме или его подборке, а в том, что она выросла в этих местах, став их неотъемлемой частью?

Мишель вышла показаться вождю татар, застав ее за надеванием брони.

— Теперь ты сдержишь обещание и накрасишь меня? — напомнила Алисия. А Избранной все больше казалось, что этот ребенок, слишком рано лишившийся детства, видел в ней старшую сестренку. — Кстати, выглядишь неплохо. Я бы даже сказала, что сапожки и наручи сидят как влитые.

Дальнейший обмен любезностями оказался прерван запыхавшимся гонцом, сообщившим радостные вести. В деревню прибыл губернатор. Осмелел с последней встречи, перестал прятаться в домике. Мишель даже было интересно услышать аргументы, которыми его убеждал Зейн. Неужели друг рассказал о победе в схватке?

— Мы скоро будем, — произнесла Алисия. — Как только закончим с подготовкой.

Гонец поклонился и вышел. Мишель проводила его недоумевающим взглядом. Власть раньше казалась ей чем-то эфемерным. Она не сталкивалась с ее проявлениями. В приюте шло противостояние не на шутку, а учителей студенты слушались благодаря авторитету. В то время как вождь татар распоряжалась их жизнями.

Мишель никогда бы не смогла давать указания. Она надеялась, что даже статус Избранной не изменит ее, не наделит властью. Для этого созданы другие. Люди, способные договориться с совестью и закрывать глаза на вопиющую несправедливость. Такие, как тот же губернатор.