Леди из Фроингема

– Вы сами сказали, сэр, что это семейное дело, – начала Оливия серьёзным тоном, пресекая неуместные сравнения. – Здесь, – она похлопала по тетради, – мои записи о том, что я слышала и видела в Мэдлингтоне. Посмотрите, может быть, вы заметите что-то, что я упустила.

– Даже не верится, мисс Адамсон, что вы могли что-то упустить, – съехидничал инспектор, надевая очки и принимаясь листать тетрадь.

– Непременно упустила, а иначе бы я точно знала, кто убийца, – заверила его Оливия, и прозвучало это до того самонадеянно, что инспектор поморщился.

– Почему вы уверены, что преступник действовал один? – Грумс посмотрел на неё поверх очков.

– Потому что главный мотив убийств – месть, теперь я в этом абсолютно уверена. Такие преступления совершаются, как мне кажется, большей частью в одиночку.

– И что, Седрик Понглтон окончательно реабилитирован в ваших глазах? Вы не забыли, что у него единственного были мотивы убить и леди Элспет, и Джорджа? Он показался мне крайне неуравновешенным, и, кроме того, я так и не сумел из него вытянуть, где вход в подземелье, в котором, возможно, находятся его племянники. Не думаю, что он хороший актёр, но пока он убедительно стоит на своём и уверяет, что совсем ничего не помнит о том происшествии.

– Вы уже говорили с дворецким? – быстро спросила Оливия.

– Не успел ещё. Сами видите, мы бросили все силы на поиски мальчиков.

– Хигнетт сказал мне, что из кладовой, с самой верхней полки, пропали мешок сухарей и две бутылки сидра.

– Он в этом уверен?

– Мне показалось, что да.

– А не мог кто-то из слуг или живущих здесь… Скажем так, запастись провизией?

– Анна довольно сносно готовит, если вы об этом, – Оливия пожала плечами. – Да и я с трудом представляю Викторию или Присциллу грызущими тайком сухари и запивающими их сидром.

– Однажды мисс Грумс – а ей тогда было пять с половиной – воспользовалась отлучкой матери и отправилась в кругосветное путешествие с банкой джема и двумя сдобными булочками, – задумчиво произнёс инспектор. – Ушла она недалеко: почтмейстерша уговорила её выпить чаю, а сама тем временем позвонила мне в участок.

– Не думаю, что мы имеем дело с подобным случаем, – покачала головой Оливия, не замечая, как инспектор вновь поморщился, заслышав «мы».

– Значит, надо добиться от Седрика Понглтона, чтобы он освежил свои детские воспоминания, – решительно заявил Грумс. – В конце концов, это его племянники пропали. К тому же родни у него осталось не слишком много.

– Насчёт племянников, сэр… Они не так чтобы родня Седрику Понглтону, – в тон инспектору сказала Оливия.

– Я помню, помню, что Седрика Понглтона усыновили после гибели его родителей, мисс Адамсон, нет нужды мне об этом напоминать, – проворчал инспектор недовольно. – Пусть они и неблизкая родня, но всё же хоть какая-то.

– Они вообще ему не родня, сэр. Мальчики – племянники Хигнетта, дворецкого, и к Понглтонам они не имеют ровно никакого отношения.

– Это почему ещё? – инспектор не скрывал своего недоумения.

– Потому что Бернадетта – вовсе не вдова Монтгомери Понглтона. Она сводная сестра Хигнетта, и зовут её Адель Хигнетт. Но вам следует самому поговорить с ними об этом. Боюсь, я могла что-то неверно понять и не хочу, чтобы вы сделали неправильные выводы.

– Вы мне это бросьте, мисс Адамсон, – взволнованный Грумс приподнялся над столом и постучал пальцем по столешнице. – Сейчас не время для тонкой дипломатии! Давайте-ка рассказывайте всё, что накопали. Что я из вас всё клещами-то тяну, а? Ещё недавно вы были не в пример разговорчивее.

Оливия вкратце, но не упуская важных подробностей, передала инспектору то, что узнала от Хигнетта.

– Вот же проходимцы, – выслушав, сказал Грумс. – Дети-то у неё хоть свои?

– На первый взгляд, переживает она вполне искренне, – осторожно ответила Оливия. – Сейчас за ней присматривает Виктория.

– Не лучшая кандидатура на роль сиделки, – мельком заметил инспектор. – Кстати, а как вы сумели вывести аферистов на чистую воду?

– Адель очень религиозна и не привыкла лгать, сэр. Как-то за ужином она допустила ошибку и ударилась в воспоминания о том, как её мать заботилась о них с братом. Леди Элспет тогда удивилась этому, ведь в письме Монтгомери Понглтона говорилось о том, что его жена выросла в приюте Святой Женевьевы. Позже я случайно подслушала разговор Хигнетта с кем-то, кого он уговаривал не терзаться понапрасну и быть полюбезнее с леди Элспет. Ну и, конечно, цесарка с шампиньонами.

– Цесарка с шампиньонами? – непонимающе повторил инспектор Грумс.

– Когда мы все готовили ужин, сэр, то я поразилась тому, как слаженно действуют Адель-Бернадетта и дворецкий Хигнетт. Так ловко вместе возиться на кухне могут только те, кто делает это не впервые.