Леди из Фроингема

– Нет-нет, даже не думай об этом. Ты погубишь нас обоих. Она часто меняет решения, может поступить так и на этот раз. Я подумаю, как можно этого избежать, но у нас есть только пара дней, не больше.

Звуки доносились из-за неплотно прикрытой двери то ли кладовой, то ли буфетной. Оливия огляделась и подошла чуть ближе. Слова второго участника беседы ей разобрать не удалось, как она ни прислушивалась.

– Разумеется, необходимо соблюдать осторожность. Но и так себя терзать, как это делаешь ты, тоже ни к чему. Просто будь с ней полюбезнее, вот и всё. А теперь мне пора, я и так уже порядком задержался.

После этих слов Оливия ударилась в панику. Сомнений в том, что двое уединились для конфиденциальной беседы, не предназначенной для чужих ушей, у неё не было, и обнаруживать своё присутствие она ни в коем случае не хотела. Стремительно, на носочках, стараясь не издавать ни звука, она подбежала к ближайшей двери и толкнула её. Дверь сначала чуть поддалась, а затем застопорилась, как если бы кто-то удерживал её изнутри.

Она надавила сильнее и проскользнула внутрь. За спиной раздался шорох, и Оливия, не выносившая крыс, со страхом обернулась.

Перед ней стояла Анна с видом одновременно и пристыжённым, и вызывающим. Поколебавшись всего мгновение, она нехотя объяснилась:

– Миссис Вайсли стало немного лучше, но она всё ещё очень слаба, и я пришла поискать песочные грелки, чтобы подогреть её постель, мисс.

Оливия непроизвольно посмотрела на пустые руки горничной.

– В этом доме, мисс, может пропасть всё что угодно, – вспыхнула Анна, заметив, что Оливия не верит ей. – Всё дело в том, что некому содержать его в порядке. Для Хигнетта это непосильная ноша, а мне в одиночку не управиться.

Раздосадованная тем, что ей пришлось оправдываться перед компаньонкой, Анна гордо вскинула голову и прошествовала мимо Оливии с видом оскорблённой добродетели. Та осталась стоять, рассеянно глядя ей вслед и размышляя, как много успела услышать горничная. Когда Оливия вышла в коридор, он снова был тих и безлюден. Наверху, под сводчатым потолком, плавно клубились пылинки, будто через окна-бойницы в замок пыталось проникнуть призрачное нечто.

***

В трактире «Роза и корона» Айви вот уже полчаса пыталась разговорить высокого красавчика с рыжеватыми усами, который сидел у самого окна и то и дело поглядывал на часы. На полу возле его ног стоял пузатый саквояж, потрёпанный настолько, что кожа задубела и приобрела цвет выдержанного портвейна. Одет молодой мужчина был небрежно, но не без шика, а на фоне обычной трактирной публики и вовсе выглядел как лондонский щеголь. С Айви он был безукоризненно вежлив, но от беседы уклонялся и сам задавать вопросы не спешил.

В конце концов она прекратила попытки вовлечь его в разговор и принялась за своё обычное занятие в тот час, когда трактир не мог похвастаться большим количеством публики – чтение иллюстрированных журналов о жизни кинозвёзд и театральных актрис.

Хлопнула дверь, и в трактир вошла та девушка, о которой рассказывала Анна. Айви внимательно её оглядела, кивнула ей несколько суше, чем до того, как узнала, что она не гостья леди Элспет, а всего-навсего компаньонка, и весьма бездарно сделала вид, что её ничуть не интересует, свидание здесь у кого-то или нет. Скосив глаза таким образом, что у менее опытного в делах подглядывания человека закружилась бы голова, Айви увидела, как парочка взялась за руки и сблизилась. Длилось это недолго, но Айви обрадовалась – теперь ей будет что рассказать Анне, когда они встретятся вечерком.

– Говори тише, умоляю! – прошипела Оливия в лицо брату, что есть силы сжимая его ладони. – Эта девица за стойкой – вся огромное ухо!

Филипп хохотнул, но послушно перешёл на шёпот:

– Оливия, скажи на милость, в какую историю ты угодила на этот раз? Сначала ты звонишь и что-то лепечешь в трубку, потом выясняется, что ты застряла в Йоркшире, попав в услужение к леди, с которой познакомилась в поезде. Я уже начал думать, что тебя похитили, и тебе требуется помощь.

Филипп смотрел на Оливию с наигранной строгостью, но она знала, как сильно он рад её видеть. Разлука давалась близнецам непросто, и теперь, когда они снова воссоединились, у неё отлегло от сердца и все недобрые предчувствия, которые терзали её почти с самого приезда в Мэдлингтон, испарились.