Леди-пират

Балетти безрадостно усмехнулся:

— Обман. Это была только приманка, Мери. Но я это осознал лишь после утраты. Теперь, когда я тебя нашел, это стало еще яснее.

— Маркиз…

Он повернулся к Мери:

— Я предпочел бы умереть, чем изводить себя мыслями о том, что не смог избавить тебя от Эммы. Мои телесные раны были ничто в сравнении с ранами душевными. Что ни делай, а забыть нельзя. Нельзя забыть часть себя, которую отняли.

— Я этого недостойна, — прошептала она, опустив голову.

— Нет, Мария. Если бы ты была этого недостойна, тебя бы так не любили. — Балетти приподнял подбородок Мери, чтобы посмотреть ей в глаза: — Ты знаешь, где может скрываться Эмма?

— Что ты собираешься сделать?

— Я верну то, что она у меня украла. Мою жизнь, мой облик, мои мечты. При помощи хрустального черепа.

— Когда я была ее пленницей, она говорила о Южной Каролине.

Мери готова была назвать имя Энн, но удержалась. Она зализала эту рану и не хотела к ней прикасаться.

— Это слишком большое пространство, — нахмурился Балетти.

— Чарльстон — город, в который стремятся многие. Мы могли бы начать с него.

— Мы, Мария? — удивился маркиз.

— Я не хочу, чтобы ты в одиночестве выступил против нее.

— Ты закончила свою войну. Не спорь.

— Так было раньше.

— Я уже сказал — не хочу жалости!

— Тогда прими нежность. И пойми: до того как стать твоей, это была моя война. И тебе не дано помешать мне в нее вступить. Если бы не я, Эмма никогда не искалечила бы тебя. Жажда мести пробудилась во мне, и теперь я не смогу заставить ее умолкнуть.

— Ты надеешься загладить свою вину, Мария, хотя я ни в чем не виню тебя. Это глупо.

— Когда-то ты спас мою душу, маркиз. Позволь мне теперь спасти твою. Позволь мне искупить все то зло, которое я тебе причинила.

— Ты ни в чем не виновата. Виновата только Эмма. Ты не сотрешь все эти годы, как бы ни размахивала саблей, пиратка Мери.

— Ты прав, — прошептала она, обняв его за шею и глядя ему в глаза.

— Как ты можешь, я же такой урод, — простонал он.

— Уродство — всего-навсего маска. Ты научил меня заглядывать глубже.

Он сжал Мери в объятиях, не коснувшись подставленных губ.

— Я глубоко взволнован, просто потрясен тем, что ты снова рядом, — признался маркиз, — но мне потребуется время, чтобы я мог…

— Доверять мне? Когда-то у тебя хватило терпения дать на это время мне.

Он не ответил, и на мгновение Мери почудилось, будто она баюкает новорожденного.

30

Они шли мимо архипелага Камагуэй, когда впередсмотрящий объявил, что видит справа по борту парус.

Мери следом за Балетти схватила подзорную трубу.

— Что ты об этом думаешь? — спросил маркиз, поскольку молчание затянулось.

— «Веселый Роджер», значит, пиратское судно, — вздохнула она, не отрываясь от окуляра.

— Фрегат?

— Бригантина. Это нам совсем ни к чему, маркиз.

— Быстроходное судно?

— И маневренное. На удивление проворное — проворнее, чем фрегат. Нам от него не уйти, «Мария» тягаться с ним не сможет. Лучше сдаться.

— Как скажешь, — согласился Балетти. — Кальви?

— Я придерживаюсь того же мнения, сударь, — ответил тот, взяв из рук Мери протянутую ему подзорную трубу.

Они уже собирались лечь в дрейф, когда Балетти, продолжавший всматриваться вдаль, произнес:

— Теперь под «Веселым Роджером» красный флаг. А это что значит?

Мери невольно выругалась. Мужчины разом повернулись к ней.

— Это значит, что они никого не пощадят, — объяснила она, озабоченно нахмурившись. — Не нравится мне этот флаг.

— Что предлагаешь?

— Полавировать между островками и присмотреть бухту, где можно укрыться. Если они не настигнут нас раньше. Поднимайте паруса, капитан, все паруса. И встаньте круче к ветру, мы используем береговые течения для того, чтобы набрать скорость.

— Хорошая мысль, мисс Мери, — одобрил Кальви.

— Думаешь, у нас есть шанс? — спросил Балетти, пока Кальви отдавал приказы.

— Не знаю, но им нелегко будет нас взять, — заверила она.

Отвернувшись от маркиза, она стала созывать своих пиратов, объявив в рупор:

— Аврал, господа. Поднимайте черный флаг. — И, повернувшись к Балетти, прибавила: — Лучше приготовиться к нападению. Хотя, может быть, «Веселый Роджер» заставит их призадуматься. Пираты в море относятся друг к другу с уважением. Это все, что мы можем сделать.

— Сомневаюсь, что этого будет достаточно, — заключил Балетти.

Мери, не ответив, вернулась к рулю.

…На острове Черепахи они не пробыли и десяти дней. Мери все рассказала Никлаусу-младшему, хотя и опасалась, как бы сын не рассердился на нее за то, что снова заставила его изменить курс. Но он неожиданно поддержал ее:

— Я не верю в случайности, мама. Если Балетти опять встретился на твоем пути, значит, пришло время завершить то, что ты начала. Я никогда не говорил об этом, ни разу ни в чем тебя не упрекнул, — напомнил юноша. — Я, как и Корнель, был уверен, что лучше все забыть, но сам так и не смог этого сделать. Моя жажда боя и крови — всего лишь проявление неутоленной жажды мести. Как и ты, я в этом убежден. Я уже не ребенок.

— Ты мог бы идти вместе со мной на «Бэй Дэниел».

Никлаус опустил глаза.

— Да, мог бы, но есть еще одна вещь, о которой я тебе не говорил. Не знал, как тебе сказать…