Леди Полночь

Джулиан невольно улыбнулся. Разве не это хочется слышать из уст своих детей? Разве не хочется понимать, что они чувствуют себя любимыми? Джулиан вспомнил, как однажды нес Тавви наверх – ему тогда было тринадцать, – споткнулся и упал, но в полете изогнулся так, чтобы удар пришелся ему на спину и на голову, не заботясь о боли и лишь пытаясь защитить братишку. Он сильно ушибся головой, но тотчас сел. В голове была лишь одна мысль: «Тавви, малыш мой, с ним все с порядке?»

Тогда он впервые подумал «малыш мой», а не просто «малыш».

– Но я не понимаю, зачем ты хотел со мной поговорить, – сказал Тай и озадаченно нахмурил темные брови. – В чем причина?

Джулиан покачал головой. Он услышал, как вдали открылась дверь и как Эмма и Кристина тихонько рассмеялись, входя в Институт. Они уже вернулись.

– Никаких причин, – ответил он.

14

Яркие глаза

Стоя на мраморном полу в холле Института, Джулиан в последний раз взглянул в зеркало.

Он попросил Ливви посмотреть в словаре значение слова «полупарадный», и его мрачные подозрения подтвердились: это означало, что идти нужно в темном костюме. У Джулиана был только один костюм – черный костюм от «Сай Девоур», который Эмма раскопала в «Сундуке сокровищ», с угольно-черной шелковой подкладкой и с перламутровыми пуговицами на жилете. Когда Джулиан надел его в первый раз, Эмма захлопала в ладоши и сказала, что он выглядит, как кинозвезда, и он, конечно, не смог его не купить.

– Выглядишь потрясающе, Эндрю.

Джулиан повернулся. Сзади стоял дядюшка Артур. Его потрепанный серый халат был накинут поверх мешковатых джинсов и драной футболки. Щеки покрывала серая щетина.

Джулиан не стал поправлять дядюшку. Он знал, насколько похож на отца в молодости. Возможно, Артуру было легче, когда он представлял, что его брат еще жив. Возможно, увидев племянника в парадной одежде, он вспомнил о тех временах, когда они были молоды и часто посещали шумные вечеринки и веселые танцы. Пока все не обратилось пеплом.

Джулиан знал, что Артур скорбит о брате, просто на свой манер: его тоска скрывалась под магией фэйри и недугом, поразившим его разум. Если бы Артур не был столь поглощен своими исследованиями, о его болезни, скорее всего, узнали бы гораздо раньше, пока он еще жил в Лондонском Институте, – так, по крайней мере, подозревал Джулиан. А еще он подозревал, что дядюшке стало хуже после Темной войны. И все же бывали моменты, когда Артур принимал лекарство, которое приносил ему Малкольм, и ненадолго становился тем Сумеречным охотником, которым был раньше: отважным, сильным и гордым, как Ахилл и Эней.

– Привет, Артур, – сказал Джулс.

Артур кратко кивнул и положил ладонь на грудь Джулиану.

– У меня встреча с Ансельмом Найтшейдом, – сообщил он.

– Хорошо, – ответил Джулиан.

Это и правда было хорошо. Артур и Ансельм дружили и разделяли любовь к классической истории. А все, что занимало Артура, было Джулиану только на руку.

Развернувшись почти по-военному, Артур пересек холл и вошел в Убежище. Дверь за ним закрылась.

В холле раздался смех. Отвернувшись от зеркала, Джулиан увидел Кристину, которая спускалась по лестнице. Ее смуглая кожа сияла на фоне старомодной розовой парчи ее платья. В ушах у нее покачивались длинные золотистые серьги.

За ней шла Эмма. Джулиан заметил ее платье, но не заострил на нем внимание – светлое, цвета слоновой кости, оно парило вокруг нее, как крылья ангела. Подол доходил ей до щиколоток, из-под него выглядывали белые ботинки. Джулиан не сомневался, что за голенища Эмма засунула метательные ножи.

Ее волосы были распущены и струились по спине темными золотистыми волнами. В их движении была такая мягкость, которую Джулиан не смог бы передать никакими красками. Может, только сусальным золотом, если, конечно, писать подобно Климту, но даже тогда рисунок бы проигрывал в сравнении с действительностью.

Эмма сошла с последней ступеньки, и Джулиан понял, что ткань ее платья так светла, что сквозь нее видны контуры ее тела. Сердце его забилось чаще, пульс застучал под манжетами. Костюм вдруг стал ему слишком узок, все тело обдало волной жара.

Она улыбнулась ему. Ее карие глаза были подведены золотом, и оно перекликалось со светлыми пятнышками у нее на радужке, с этими медными каплями, которые Джулиан считал и пересчитывал все детство.

– Я их купила, – сказала она, и Джулиан не сразу вспомнил, о чем идет речь. Затем, сообразив, он протянул вперед руки.

Эмма раскрыла пальцы. На ладони у нее поблескивали золотистые запонки с черными камнями. Она осторожно взяла сначала одну его руку, повернула ее и аккуратно застегнула манжет его рубашки, а потом проделала то же самое со второй рукой. Она действовала быстро и точно, но каждое прикосновение ее пальцев к тонкой коже у него на запястьях обжигало его, как раскаленный металл.

Закончив с запонками, Эмма сделала шаг назад и притворилась, что придирчиво изучает Джулиана.

– По-моему, сойдет, – наконец сказала она.

Кристина вдруг ахнула. Она смотрела вверх, на площадку второго этажа. Джулиан проследил за ее взглядом.