Леди с клыками

— А мне идет, — я с интересом рассматривала свое отражение в маленьком зеркальце. И увиденное не вызвало чувства внутреннего противоречия, которое возникало в голове почти всякий раз при промеривании новой одежды, подобающей благородной леди. Сделано удобно, нигде не жмет, двигаться не мешает и, совершенно очевидно, пошито в том числе и в расчете на ношение наплечной кобуры. — Лаэла, ты же в моде как коренная столичная жительница должна хорошо разбираться, скажи, а не планируется создать для женщин одежду на подобии мужской униформы, а?

— Даргаш бадук Кузум! — ближний ко мне чемодан от негодования аж подпрыгнул. — Бабы!!! Да что бы вы провалились все со своими тряпками, шмотками и бельем!!!И столько чувств было в таком знакомом голосе, что услышь его эмпат, лишился бы враз перегоревшего дара на месте.

— Молчать, поклажа! — хихикнула эльфийка, которую сложившаяся ситуация ужасно забавляла. Меня, впрочем, тоже. — Да, кажется теперь мне будет что рассказать родственницам о отношениях с мужчинами вообще и с гномами в частности. Чего-чего, а в сумочке их еще никто на моей памяти не носил.

— Вот заряжу картечницу солью, — злобно пригрозил голос Торката из чемодана. — Вылезу, да как выстрелю! Вперед поезда на следующую станцию прибежите!

— Чего тебе там не нравится? — постоянное бурчание подгорных жителей, спрятанных от посторонних глаз в собранные при помощи их же самих големов, начало действовать мне на нервы. — Тепло, темно и в руках оружие имеется. Для полноты картины гномьего рая только пива не хватает.

— Как раз оно то у меня есть, — напарник понимать намеки и замолкнуть явно не спешил. Впрочем, его народ по степени чуткости и понимания проигрывал только голодным троллям. — Вот только на него и на меня постоянно с верхней полки падают чьи-то трусы! Клер, ну вот как можно быть такой безрукой? Даже пьяный гоблин смог бы упаковать поклажу лучше!

— Так сделай это, — признаться честно, судьба нижнего белья, к которому прикасались посторонние, не особо меня волновала. Возможные отношения между нами умерли, не успев начаться. Во-первых, братьям до поры полового созревания еще лет сорок, во-вторых, с точки зрения гномов я под определение красивой женщины не попаду, пока не обзаведусь окружностями в нужных местах, размером с их головы, ну и, в-третьих, к парням, тем более вечно бородатым, организм пока ни малейшей тяги не испытывал. — Или под ноги запихай.

— Не могу, — последовал ответ. — Внизу уже места нет. Все забито твоими платьями, которые едва не погребли меня под собой на первой же кочке! И выпрямиться, чтобы сделать все как надо, в этом гробу на колесиках не получается!

— Хватит препираться! — тихонько прикрикнул Гроткар из своего убежища. — Услышат же! Заклятие, которое наложила Лаэла не всемогуще, а чужие уши от нас всего лишь через стенку!

— Именно, — поддакнула ему девушка, после чего, немного подумав, наконец дала мне ответ насчет моды и ее течений. — Знаешь, ничего похожего ни у кого из известных мне кутюрье даже в проекте нет. Да и потом, такая одежда пойдет тебе только с этим париком и накладными ушами, а натуральные волосы враз испортят картину. Хотя их конечно можно и довести до нужной кондиции…

Поезд ехал, мы с Лаэлой болтали о том, о сем, не спеша впрочем, снимать грим, так искусно нанесенный урожденной шпионкой, а из передвижных убежищ подгорного народа доносилось похрапывание, гасить которое чарами было едва ли не сложнее, чем артиллерийскую канонаду. И тут неожиданно вагон тряхнуло. Затем еще раз. Откуда-то спереди, может быть даже из района самого паровоза, донесся душераздирающий скрип металла и пронзительные, но быстро оборвавшиеся крики.

Впрочем, шипение пара смешанное с каким-то странным присвистом, тоже не добавляло оптимизма. Особенно при осознании того что всю эту какофонию со звуками обычного поезда не роднило ровным словом ничего. Да и перестук колес на стыках рельс стал подозрительно замедляться, наводя на уж очень неприличные мысли. Которые не приминули подтвердиться первым же выстрелом, звук которого донесся до нашего купе. Причем стреляли из чего-то серьезного. Моментально прекратившееся похрапывание, мгновение разнообразных грюков и пощелкиваний и на свет из узких темниц чемоданов появились два злых и невыспавшихся гнома, от которых вдобавок еще и тянуло Тильским темным, если меня не обманывает натренированный совместным проживанием с папочкой нос. Перевязанный патронташем с масляно поблескивающими донышками латунных гильз калибра эдак четвертого, а может и второго, Торкат направил свою двустволку в проем входной двери и срывающимся голосом спросил:

— Что там?