Карина Пьянкова

ЛЕДИ В СВЕТЕ

— Оливково-зеленый вам удивительно к лицу, мисс! — ворковала надо мной миссис Тернер, прикладывая отрезы ткани то того, то другого цвета.

Особенно портнихе приглянулся именно оливково-зеленый сатин. Я же считала, что этот цвет меня уродует. А учитывая, что и прежде-то я не отличалась ангельской красотой, то масштаб катастрофы действительно был неописуем.

— Как по мне, так этот цвет делает мисс Уоррингтон похожей на рыбу. Не первой свежести, — высказал свое мнение в привычной манере мистер Уиллоби.

За выбором тканей для моего будущего гардероба надзирали все племянники лорда разом. Однако, если от брата и сестры Оуэн в подобном деле толка было не так уж и много, то мистер Уиллоби в кои-то веки давал ценные советы. Причем так, что портниха даже не решалась спорить с ним.

— Хорошо, — обреченно вздохнула миссис Тернер. — Значит, изумрудно-зеленый. Он оттенит ваши удивительные глаза.

Спустя полтора часа этой пытки мы с Робертом Уиллоби переглядывались уже с полным взаимопониманием.

— Никакого зеленого, — решительно заявил джентльмен. — Да это и слишком яркие цвета для юной дебютантки.

Уж он-то как никто должен был понимать мои чувства. Зеленый — цвет фэйри, цвет магии. И меня от него просто мутило.

— Ну, насчет юной… — пробормотала едва слышно миссис Тернер.

Точнее, это она думала, что говорила очень тихо.

— Вы что-то сказали, миссис Тернер? — мягко и очень уж вкрадчиво, точь-в-точь как порой его вельможный дядя, поинтересовался мистер Уиллоби.

Женщина побледнела как полотно.

— Нет-нет, сэр. Совершенно ничего. Персиковый, быть может? И, разумеется, белый.

Меня порой забавляла манера мистера Уиллоби доводить людей едва ли не до обморока парой небрежно брошенных слов.

— Именно, миссис Тернер. Дядя желает, чтобы мисс Уоррингтон блистала. Будьте так добры, сделайте все, чтобы его желание было исполнено.

В последнее время его милость мы практически не видели: он погряз с головою в делах государственных и не имел ни времени ни сил для дел семейных, отдав их целиком на откуп племянникам.

Вынуждена была признать, что без лорда в доме становилось немного… скучно. Только он мог привнести в размеренный быт привкус постоянной паники.

— Сделаю все от меня зависящее, — со вздохом произнесла миссис Тернер с таким видом, будто оказалась на страшном суде.

Ну да, я тоже была согласна, что задачу перед портнихой поставили действительно тяжелую. Чтобы я блистала, придется очень постараться.

— Надеюсь, его милость останется довольным.

В этом я крайне сомневалась. В последнее время лорд не был довольным никогда. В особенности после того, как навещал в тюрьме мисс Дрэйк.

Не знаю, чего же он желал добиться этими визитами. Одно только оставалось несомненным: возвращаясь после них, лорд Дарроу выглядел до крайности больным и измученным. Не знаю, что стало тому виной: сочувствие ли по отношению к совсем еще юной девице, которая была даже младше мисс Оуэн, или же чувство вины за то, что не сумел уберечь ее от такого страшного поступка.

— Несомненно, — кивнул мистер Оуэн. — Вы же лучшая в своем деле.

Мисс Оуэн сегодня пребывала в меланхоличном настроении и ограничивалась односложными ответами.

Утром она получила письмо от леди Уайтберри и отказалась говорить мне, что же в нем написано. И это меня изрядно волновало, ведь Эбигэйл никогда не была присуща излишняя скрытность.

На этой благостной ноте мы и разошлись с портнихой в разные стороны, совершенно недовольные друг другом.

— Вы сегодня чрезвычайно молчаливы, Эбигэйл, — решила я, воспользовавшись случаем, попытаться расшевелить подругу.

В последнее время она взяла в привычку прятаться от меня за своими обязанностями хозяйки дома. Если в Вороньем замке всем управлял исключительно дворецкий, то в столичном особняке его милости распоряжалась всем исключительно мисс Оуэн.

— Разве? — как будто бы удивилась моим словам девушка. Все бы ничего, но за это утро она произнесла от силы десяток слов. Хотя ранее могла порой даже утомить меня своей словоохотливостью.

— Вы не заболели? — обеспокоенно поинтересовалась я у Эбигэйл.

Та даже не сразу расслышала мой вопрос. И только когда я задала его повторно, ответила неуверенно:

— Нет, вовсе нет.

Мистер Уиллоби только пожал плечами, когда я вопросительно взглянула на него. Стало быть, не знает…

— Что ж, если вы пожелаете поговорить со мною, я буду в своей комнате, — беспомощно произнесла я.

Увы, но я плохо понимала в девичьих терзаниях и не умела врачевать душевные раны.

Сказав это, я позорно сбежала, чтобы не видеть тихой обреченности во взгляде подруги. В тот момент я была готова даже выкрасть у нее злосчастное письмо леди Элинор. Быть может, если бы я узнала, что именно написала эта женщина моей подруге, я бы узнала и что делать со странной меланхолией мисс Оуэн.

В коридоре лакей сказал мне, что лорд Дарроу прибыл четверть часа назад. И, надо сказать, я обрадовалась появлению хозяина дома. Первым делом я отправилась в кабинет его милости, заранее готовясь к неприятному разговору.

Лорд откликнулся после первого же стука.

— Войдите.