Ледяная месть

Я проснулся от острой головной боли. Ощущение было такое, будто в темечко всадили осиновый кол, а в уши загнали серебряную пулю.

Я лежал на матраце, постеленном прямо на голом полу. В окошко под потолком робко проникал утренний свет. Голые бетонные стены вокруг, грязный пол, дверь открыта…

Дверь открыта?! Я подскочил как ужаленный, сквозь головную боль осознав, что путь на свободу открыт. И тут же сделал еще одно открытие. Оказывается, и руки у меня свободны, и ноги. Кто-то перерезал на них клейкие ленты скотча…

Ну да, я же не признал вчера свою вину. Меня бросили в это подвальное узилище, чтобы я отлежался. Видимо, Скопов решил меня не убивать. Ведь если со мной что-то случится, он попадет под подозрение в числе первых, а ему такая радость ни к чему, поэтому и дал он своим церберам команду отпустить меня. Дорох спустился ко мне в подвал, срезал путы и ушел, оставив дверь открытой. Уехали братки, а я остался здесь. Сейчас выйду из подвала, покину негостеприимный дом и своим ходом отправлюсь домой. А потом мне позвонят и скажут, чтобы я не вздумал обращаться в ментовку… Да нет, не стану я никуда обращаться. Вдруг я сам крайним окажусь…

А в чем я мог оказаться крайним? Голову вдруг заклинило, и я завис в поисках ответа. Завис, но так ничего и не придумал. Да и черт с ним! Главное, убраться отсюда…

Я вышел из своего узилища в центральный отсек подвала, где стояло печально знакомое кресло и тумбочка с настольной лампой на ней. Бетонная лестница вывела меня в холл дома, и я едва не споткнулся о лежащего на полу человека.

Я узнал его, это был Дорох. Белая рубаха красная от крови. Кто-то прострелил ему грудь, причем сделал это дважды. Второй труп я обнаружил в каминном зале. Помощник Дороха лежал на диване. Такое ощущение, что его убили во сне. Видно, оружие было с глушителем, и парень даже не проснулся, когда погибал его шеф.

Больше трупов не было. Или я просто их не заметил. Некогда мне было разбираться в ситуации, валить я отсюда должен. И чем быстрей, тем лучше.

Дверь в дом также была открытой, во дворе никого. И собаки здесь нет… Бежать, бежать!

Очнулся я уже вдалеке от дома. Я шел по улице садового поселка, навстречу мне попадались люди. Они видели меня, наверняка кто-то обратил внимание на неадекватность моего поведения. К тому же в доме остались отпечатки моих пальцев. Да и свои вещи я не забрал, – где-то там остался мой телефон. Все это значило, что в убийстве могли обвинить меня.

Заметив полноватую девушку с играющим на щеках румянцем, я тряхнул головой, пальцами взлохматил волосы и широко ей улыбнулся:

– Девушка, разрешите вас пригласить!

– Куда? – просияла она.

– На убийство.

– Что?!

– В полицию надо позвонить, – совсем не весело сказал я.

Правильную тактику общения я выбрал или нет, но, как бы там ни было, девушка сама протянула мне мобильный телефон. Проще всего было позвонить на «ноль два», но моя память позволила достучаться до следователя Добронравовой.

Но и на «ноль два» я тоже позвонил. Хоть и гудела у меня голова как трансформатор под нагрузкой, но все-таки я сообразил, что подстраховка не будет лишней. Вдруг Добронравова вступила в сговор со Скоповым, чтобы тот выбил из меня показания? И я даже пожалел о том, что такая мысль посетила меня после того, как я ей позвонил…