Ледяная месть

Ничто так не сближает деревенских мужиков, как бутылка водки.

Не должен я был знакомиться со своим соседом, что жил справа от нас, но и держаться в стороне тоже глупо. Вдруг это покажется ему подозрительным, и он решит, что я от кого-то прячусь? К тому же повод познакомиться с ним был очень удачный. Он сидел на завалинке перед своим домом, играл в домино с каким-то мужиком, время от времени тайком прикладываясь к бутылке, чтобы не видела жена. Я тоже вышел за забор, якобы для того, чтобы покурить, потом подошел к ним, посмотреть, как они играют, а спустя четверть часа уже забивал с ними «козла». А потом и водочки принес, закуску.

Семену Макаровичу моя идея понравилась, а вот жене его не очень. Только разгонять она нас не стала, даже в дом позвала. Правда, дружка с нами не пустила. Суровая она баба, хотя и росточкам небольшая, и статью не блещет. Семен Макарович – мужик здоровый, рослый, но боялся ее как огня.

– Ты на мою Наталку не обижайся, просто мне спуску давать нельзя. Я же русский мужик, а русскому мужику русская баба нужна, такая, чтобы коня на скаку, ага. – Семен Макарович был порядком подшофе, язык заплетался, да и я уже хорошо под градусом. Но ничего, выдюжу. Мне лишь бы до правды докопаться. – С конем полегче будет, чем с русским мужиком. За нами глаз да глаз нужен, а если надо, то и кулаком в лоб. А то ведь и спиться можно, если за нами не смотреть…

– Я слышал, сосед ваш Леша спился… Не знаю, как его по имени-отчеству.

– Ну да, Леша… Алексей Валерьевич… Хороший мужик был, золотые руки… Не уследила за ним Алевтина. Спился мужик. Совсем спился. И сгорел от водки. Там не только водка. Дочь у него погибла, он и перебрал с горя.

– Да, слышал такое, изнасиловали девчонку, задушили. Колька это какой-то сделал…

– Колька?! – нахмурился вдруг мужик. – Кто тебе такое сказал, что Колька?

– Ну, его же посадили.

– Посадили. Без вины посадили. Оклеветали Кольку.

– Кто?

– Да есть тут один… Все видел, гад. Даже номера машины запомнил, на которой насильники были… Их же нашли, этих скотов, арестовали даже, только на следующий день выпустили. Родители их вмешались, ментам заплатили, Сеньке тоже перепало. Сенька показания свои изменил, говорит, не видел никакую машину, пьяный, дескать, был, померещилось. Ну, менты, понятное дело, поверили ему. Заново все начали, на Кольку наметились. Ремень у него нашли, которым Марину задушили. Дорогой ремень, такой, говорят, тысяч десять стоит. У Кольки отродясь таких денег не было…

– А ремень откуда взялся?

– Подбросили ему.

– Кто, менты?

– Ну а кто же?

– Это они могут.

– А то!

– Так на Кольку кто показал, Сенька?

– Да нет, менты это сами придумали. За Маринкой бегал? Бегал. Она ему отказывала? Отказывала. А если отказывают, значит, надо взять силой…

– Ну, оно, конечно, так бывает. Но если вы считаете, что Колька не виноват…

– Не виноват! – отрезал Семен Макарович. – Без вины его посадили.

– А Сенька ваш, как он со всем этим живет? Он может, и не клеветал на Кольку, но если бы он не отказался от своих показаний, его бы не посадили…

– Ну да, Сенька во всем этом виноват. Он это понимает. Поэтому съехал с поселка. Ферма у него своя, километрах в двадцати отсюда, там он живет, землю пашет. Друзья у него были, да сплыли. Никто из друзей к нему не ездит. Все знают, на какие деньги он ферму свою купил. Родители тех скотов ему заплатили…

– А сами скоты откуда?

– Ну, как откуда, из Скоровска.

– А кто они такие, знаете?

– Не знаю. Темный лес там, нас в этот лес не пускают. Следователи знают, да кто ж скажет…

– А Сенька знает?

– Ну, и Сенька, наверное, знает. Только молчит он. Нельзя ему говорить…

– Да, хотелось бы этому иуде в глаза посмотреть.

– Тебе-то какая печаль?

– Алевтину жалко. Убивается баба…

– Тебе жалко или этому, ну, другу твоему? – с подковыркой спросил Семен Макарович.

– Кеше?

– Ну да, Кеше… Хитрозадый он у тебя какой-то.

– В каком смысле?

– С Валентиной он приезжал, – ухмыльнулся Семен Макарович. – Валентине уже за сорок, а он совсем еще молодой. В сыновья ей годится, а все туда же…

– Куда туда?

– А то мы тут совсем темные, не знаем, как это все называется… Он что у тебя, альфонс?

– Ну-у…

– Значит, альфонс!

– Ну, раньше, может, и было… А сейчас он за ум взялся. Бизнес у него свой.

– А на какие шиши бизнес? И дом этот ему Валька оставила… А ведь она ему не была женой, а дом оставила. Почему? Охмурил ее этот пижон. Слушай, а может, и ты такой же?

Это был форменный наезд, но я решил не обострять ситуацию. Во-первых, мне нужен был Сенька, а Семен Макарович мог знать, где его найти. А во-вторых, пожилой он, наверняка, за шестьдесят перевалило – отморозком нужно быть, чтобы с таким связаться.

– А вы мою невесту видели? Сколько ей лет?

– Ну, молодая…

– И небогатая. Какой же я альфонс?

– Ну да, ты не похож, – смилостивился Семен Макарович. – А друг твой… Валька в Скоровске бизнес открыла, мужа похоронила, в Москву перебралась. А потом привозит этого… Я слышал, у вас там, в Москве, модно, когда у женщины муж молодой…

– Есть такое, – кивнул я.

– И к чему это привело? Где Валька?

– Где Валька? Э-э, где Валентина?

– Нет ее, умерла… Загонял ее твой дружок…

– Давно умерла?

– А ты не знаешь?

– Нет, я в такие дела не вникаю. Кеша сказал, что у него дом есть в чудесном месте, ну, мы с Анжелой клюнули. Нам дом на лето нужен был, Кеша нам помог…

– Кеша помог! – передразнил меня мужик. – Такой поможет… Кобель он, твой Кеша! Валька еще с ним сюда приезжала, а он уже к Алевтине бегать начал. А когда приезжать перестала, так уже никого и не стеснялся…

– Ну, дело молодое.

– Это у него дело молодое… Ну, и Алевтина еще молодая. Хотя да, к закату дело идет, а кто скажет, что Алевтина гулящая? Никто не скажет. Никогда за ней такого не замечалось. Ну, может, после того, как Марины не стало, что-то в ней сдвинулось…

– Может, у них любовь?

– Да уж, любовь. От случки к случке… – ухмыльнулся Семен Макарович.

– Ну, это их дела, меня они не касаются.

– А меня касаются. Алевтина еще мужика доброго найти может, а дружок твой голову ей морочит.

– Ну да, – согласился я. – Кеша ей голову морочит, а время уходит. Знаете, что, Семен Макарович, я поговорю с Кешей, пусть он ее в покое оставит.

– Вот! – обрадовался мужик. – За это и выпьем!

Он был уже никакой, когда я вернулся к разговору о Сеньке. Словом цепляясь за слово, я все-таки выяснил, как найти этого «иуду».